Когда плачут львы

Весна в этом году как-то неуверенно передавала права. Последняя неделя мая, а грязь так и оставалась непроходимой. Судя по прогнозам, обычный календарный график будет нарушен и сразу после затяжного периода холодных весенних дождей, придёт летняя удушающая жара.

Прогоревшие поленья тихо потрескивали в печке, навевая сонливое состояние. Казалось бы, предобеденное время – лучшее для работы. Но статья застопорилась на первых строках. Простенькая ручка, вместо того чтобы писать умные вещи, рисовала на полях грустные рожицы. Сбоку раздался глухой хлопок. Никита с трудом сдержал улыбку. За столом, испуганно моргая и потирая ушибленный лоб, сидел Андрей. Время от времени Никита бросал взгляды, наблюдая, как голова мальчика сонно покачивалась, грозя вот-вот соскользнуть с удерживающей её ладони. Но только он поднялся, чтобы уложить в кровать, наказание настигло мальчика. Сделав вид, что не заметил полусонного состояния Андрея, Никита подошёл к окну и долго смотрел на коричневую комковатую грязь, облепившую посыпанную гравием дорожку. В серой дымке тумана тусклый пейзаж Пантелеевки терял чёткость очертаний, рассеивался и казался каким-то неестественным, словно качался на волнах желейно-кисельного месива. Наверное, именно поэтому неожиданно выскочившая из-за забора женская фигура застала Никиту врасплох. Крепко зажмурившись, он резко открыл глаза. Нет, не привиделось. По дорожке к дому бежала Анна Иосифовна.

Удостоверившись, что Никита занят своими делами, Андрей изобразил интерес к учебнику и громко перелистнул страницу, даже не пробежав её глазами. Бросив строгий взгляд на мальчика, Никита прошёл к двери. В темноте маленького коридора лицо соседки выглядело болезненно-белым. Даже с каким-то синеватым оттенком. Никита посторонился. Нервно оглянувшись, Анна Иосифовна вошла. Пожалуй, это был первый раз, когда он увидел женщину такой напуганной.

–– Здравствуйте, Олег Викторович, – пробормотала Анна Иосифовна. – Как тут наш Андрюшка? Голова от знаний не лопнула?

Соседка задавала вопрос, одновременно разглаживала невидимые складки на светлом молодёжном плащике, выглядевшем смешно в комплекте с грязными галошами. Не дожидаясь ответа, задавала следующий вопрос. Никита внутренне напрягся. Должно было случиться нечто из ряда вон выходящее, что заставило её преодолеть расстояние в несвойственном темпе и не заботясь об имидже.

–– Рассказывайте, Анна Иосифовна, что случилось.

–– Даже не знаю с чего начать, – чуть не плача подняла глаза женщина. – Вчера мне плохо стало, в боку закололо. Всю ночь промаялась, а с утра побежала к Юрке, нашему фельдшеру. Думаю, пока трезвый, может чего посоветует. Мужик-то он умный, если успеешь до того, как в лохмотья превратится. Захожу, рассказываю про свои болячки, он мне и говорит: «Идите, Анна Иосифовна за ширмочку, раздевайтесь по пояс. Я вас осмотрю». Зашла, разделась, легла. Вдруг слышу шум, гам, заходят оболтусы какие-то. По голосам, вроде, трое или четверо их было. Испугалась я так, что забыла, что, пардон, топ-лесом валяюсь. К кушетке прикипела и не дышу. Слышу табуретками задвигали, уселись и давай вопросы задавать. Типа, а какие симптомы были у Вячеслава Мазура? А почему решили, что у него туберкулёз? Юра им отвечает, что похудел очень Слава и кашлял с кровью. А один смеётся так гаденько и цедит сквозь зубы: «Там, откуда он вернулся по-другому не кашляют, но это не значит, что у них туберкулёз. Справку из тубдиспансера видел?» Юра им говорит, что справка, мол, у родственника осталась, у вас значит. Те опять за своё: а труп как выглядел? Юра объясняет, что хоронили в закрытом гробу. Те как подскочат и давай материться, звонить кому-то. Потом вылетели из амбулатории, слышу машина зарычала. Что же это делается-то, Олег Викторович? Год со смерти Славика прошёл, никто не вспоминал, а сейчас всё сначала. Не дадут ему, горемыке, и на том свете спокойно лежать.

Никита медленно подошёл к окну. Мирный деревенский пейзаж оставался всё таким же удручающе-успокаивающим. Даже листья на вишне в палисаднике замерли. Никита напряг слух, пытаясь уловить хоть малейший шорох, но Андрей и Анна Иосифовна, казалось, не дышали. Странно, но даже поленья в печке перестали трещать. Год назад Наташа повесила на стену часы с плавающими стрелками. И вот теперь, даже с этой стороны вместо тиканья – тишина. Никита резко дёрнул шпингалеты и распахнул створки окон. Словно в ответ на его ожидание, где-то на другом конце села закричал петух. Тут же крик подхватил соседский петух. Никита облегчённо вдохнул влажный воздух. Это скрипучий петушиный крик всегда был для него началом нового дня, новых ожиданий. В общем, чего-то нового и хорошего. Обернувшись, он столкнулся с двумя парами испуганных глаз. Опасность вплотную приблизилась и в ближайшее время надо будет принимать последние решения.

Проводив до порога Анну Иосифовну, Никита успокоил как мог соседку и закрыв дверь, повернулся к Андрею.

–– Собирай учебники, завтра мы отсюда уезжаем.

Андрей облегчённо вздохнул, захлопнув книгу и занялся более нужными, с его точки зрения, делами.