Когда под ногами хрустит империя

Именно к ней Кенред направился первым делом. Наклонился, коснулся щекой её щеки – остальным присутствующим, наверное, казалось, что он её целует – и прошептал:

– Идём в твой кабинет. Будь добра. – Выпрямился и подставил Кире руку.

Со стороны, должно быть, всё выглядело очень мило, даже пасторально – соскучившийся супруг, который очень рад наконец видеть супругу и желает оказать ей всяческое внимание. Но на самом деле эта встреча серьёзно пугала её раньше, а теперь нервозность росла буквально с каждым их совместным шагом. Благо хоть герцог первым прервал молчание.

– Образцовая встреча, – сдержанно похвалил он.

– Ты ведь не думаешь, что её организовала я, – ухмыльнулась Кира. Часть напряжения отпустила её.

Если начинается разговор, всё становится уже не так страшно. На слова всегда можно ответить словами, которые обычно встречают хоть какую-то душевную реакцию, или многозначительным молчанием. Беда скрывается там, где нет уже ни слов, ни взглядов, ни какого-то другого общения.

– За всё, что происходит в доме, следует благодарить хозяйку.

– Угу. Или ругать… Ты надолго?

– Самое меньшее на пять дней. Хотя принц обещал мне неделю… Ты заняла малый кабинет? Хорошо. – Кенред первым шагнул внутрь, с любопытством обошёл стол, взял и покрутил в пальцах один из шести блокнотов, разложенных в одном только Кире и её секретарше понятном порядке. – Предпочитаешь бумагу?

– Мне так привычнее.

Он сделал ей приглашающий жест и спокойно опустился в кресло для посетителей. Она, мысленно пожав плечами, села на привычное место за столом.

Их взаимное молчание продлилось всего мгновение.

– Итак, что ты здесь учинила? – с прохладной улыбкой осведомился Кенред.

И она, хоть и собиралась оставаться серьёзной, не выдержала – расплылась в ехидной усмешке, перевела взгляд на Эдельма. Тот как всегда остался у двери и держался как было положено – словно он лишь предмет интерьера, оживающий только тогда, когда для него есть работа. Но сейчас он очень живо поймал её взгляд, секунду держался, а потом его решимость быть отличным телохранителем дала сбой. И Эдельм тоже заулыбался – совершенно искренне и освобождённо. По-человечески.

И даже на жест Киры, пальцами изобразившей, будто крутит и подкидывает монетку, отозвался так, как ещё совсем недавно просто не смог бы: вынул откуда-то из пояса золотой орх и кинул на стол. Кира ловко его поймала.

Кенред, ошеломлённый, округлившимися глазами следил за этой пантомимой. Мгновение подождал объяснений и, не дождавшись, спросил напрямик:

– Что это?

– А это у нас завершился спор. Эдельм утверждал, что ты первым делом кинешься меня благодарить, а я – что скажешь: «Какого чёрты ты здесь натворила». Я оказалась ближе к истине.

Кенред чувствовал себя безмерно уставшим, и сейчас перспектива сражаться в словесном поединке с Кирой тяготила его и угнетала. В таких случаях он замыкался, чтоб не сорваться, но в этот раз замкнутости хватило на пару мгновений. Почему-то потянуло улыбаться и веселиться так же свободно, как эти двое, и устоять было трудно. Он так устал, что просто не сумел устоять.

Поэтому поднялся, пошарил сперва в одном кармане, потом в другом. Наконец из пояса вытащил золотую монету и, подойдя к Эдельму вплотную, насильно всунул её ему в ладонь. После чего вернулся к столу, но уже сбоку. Нагнулся и накрыл руку Киры своей. Слегка сжал.

– Спасибо. Должен признать, что твоя поддержка решила исход сражения у столицы. И другие твои идеи Ри Кридей оценивает очень высоко. – Он слегка развёл руками. – Но ты ведь понимаешь, я полагаю, что одним из своих решений ты поставила меня в довольно сложное положение. Тебе об этом, кажется, все говорили, скажу и я. Разрыв отношений с банкирскими домами не входил в мои планы.

– Да. Понимаю. Но поскольку из нынешней ситуации существует самое меньшее три удобных выхода, не считаю, что это такая уж серьёзная проблема.

– Так. Я слушаю.

– Ну, во-первых, ты можешь отречься от моего решения. Любым удобным для тебя способом. Дальше – либо подтвердить соблюдение прежнего договора, либо отказаться от него с видом, будто так и надо. Но уверена, что даже если ты согласишься вернуться к прежнему положению, выиграешь всё равно. Потому что вряд ли в этом случае компании будут требовать у тебя возместить им убытки, которые возникли из-за перемещения производств и войной.

Кенред снова поднял бровь. За короткое время разговора он уже почти устал работать ими, но приходилось. Что ни слово, то открытие.

– А они требовали?

– Ещё как. Но у тебя наверняка не станут – от радости, если ты вернёшь им жирный кусок. А можешь и не возвращать. Достаточно сделать вид, будто так и надо. У меня на родине говорят «морда кирпичом». Для финансистов это – обычное дело. Они постоянно так ведут дела.

– Продолжай.

– Второй выход – оставить всё как есть. Если ты останешься вторым человеком в государстве, думаю, представители финансовых кругов не станут ссориться с тобой из-за пары заводов. Они понадеются получить больше и постараются сохранить с тобой добрые отношения. Тут главное держаться самоуверенно.

– Дальше.