Когда под ногами хрустит империя

В этот момент в противоположную дверь вступил Кенред. Он поспешил навстречу даме, но успел кивнуть и Кире, проходя мимо неё.

– Здравствуй, матушка. Позволь представить тебе Киру… Киру Лауш. Всё верно? Прошу прощения, если произнёс неправильно.

– Всё хорошо, – кротко выговорила Кира. – Здравствуйте, мадам. Сэр.

– Вы же не у меня на службе, – проворчал герцог. – Ни к чему так обращаться. «Ваша светлость» или можно «господин герцог». Прощу, что уж там.

– Я не умею общаться с вельможами, – улыбнулась Кира.

– Тогда говорите «ваша светлость», этого вполне достаточно. А к её светлости соответственно – «её светлость».

– Меня вполне устраивает обращение «мадам», – ответила дама, садясь за стол напротив Киры, и посмотрела на ту с неожиданной симпатией. Трудно было сказать, насколько эта симпатия искренна – с первых же мгновений чувствовалось, что эта женщина в совершенстве владеет и лицом своим, и телом. Но сейчас она непринуждённо показывала, что новое знакомство ей нравится, и в это верилось.

Поэтому Кира сразу почувствовала с ней определённое сродство. Тем более трудно было не потянуться к человеку, который показывает, что ты ему приятен.

Кенред тоже уселся за стол, и получилось, что теперь он сидел напротив отца, как его мать – лицом к лицу с Кирой. Но дамы, в отличие от мужчин, были настроены мирно.

Слуга поставил перед Кирой первую перемену. Видимо, закуска. Кира внимательно посмотрела на герцогиню, а та, определённо понимая, в чём суть затруднений гостьи, неторопливо взяла нужные вилку и нож. Гостья, обнаружив, что логика расположения приборов по-прежнему ей непонятна, в задумчивости развернула салфетку и бросила её себе на колени.

– Вы можете чувствовать себя свободно, – предложила герцогиня самым мягким тоном, какой только мог быть. – Я понимаю, что в другом мире бытует, конечно, совсем другой этикет.

– Да, – согласилась Кира. И благовоспитанно улыбнулась. – У нас принято брать приборы ближе к тарелке и двигаться дальше, к краям, а десертный прибор лежит вот так. А в некоторых странах наоборот – брать следует с края и двигаться к тарелке. – Она ещё подозревала, что над ней хотят посмеяться, но герцогиня слушала с бескорыстным интересом.

– Скажите, а в вашем мире принято, чтоб дамы и мужчины проводили вечер раздельно, или предпочитается совместный досуг?

– О… Боюсь, это зависит от обстоятельств, например от социального круга. Социального слоя, если точнее.

– От этого же зависит и образование, которое получают мужчины и женщины?

– Нет, у нас везде женщины и мужчины учатся одинаково… Почти везде.

– Совсем одинаково? – переспросил герцог. – И военное образование получают тоже одинаковое? А как тогда решаются вопросы физического развития? Как оценивается физическая подготовка кандидатов… и кандидаток?

– Ну, бывает, что требования предъявляются одинаковые – например в полиции некоторых стран. Кто сдал, тот и будет служить. А бывает так, что курсантов распределяют по разным группам с разными нормативами для мужчин и женщин.

– Ну, это уже понятнее, это ещё ничего… И как же у вас женщины получают звание? Так же, как мужчины?

– Да. Принимаются экзамены, проводится аттестация, потом издаётся приказ о присвоении звания – если речь о звании лейтенанта.

– А зачем? Что – мужчин не хватает?

Кира слегка приподняла бровь – игра лицом всегда помогала ей держать себя в руках.

– А почему нет?

Герцог фыркнул, усмехнулся и раздражённо ткнул вилкой в закуску.

– Мир полного отсутствия границ. Тебе это хорошо понятно и близко, верно, Кенред?

– Не уверен, что понимаю, о чём вы, сэр.

– Мне сегодня пришло письмо. Талем написал мне, что тебе предлагают место заместителя начальника Генерального штаба. – Теперь герцог смотрел на сына в упор, и лицо его с каждым мгновением мрачнело. – Скажешь, что ты знал об этом до того, как потребовал увольнительную?

– Я не требовал увольнительную. Я её получил потому, что она мне положена.

– До того?! – рявкнул герцог. Тон был самый что ни на есть командирский. Кира с любопытством покосилась на него. Сомнительно, что его светлость получал звания, не вылезая из штаба на свет божий. Откуда бы взялись повадки? Неужели герцог тоже был полевым командиром? Что ж у них тут за военные традиции?

– До того, – спокойно ответил Кенред.

– Как ты мог?! – И, глядя, как сын бестревожно разводит руками, взбеленился ещё больше. – Мне трудно было в это поверить, когда я услышал. И даже теперь трудно в это поверить. Или я чего-то не понял? Ты что – затеял тонкую интригу в надежде набить себе цену? Ты намерен принять предложение позже?

– Нет.

– Отвечай на вопрос! – Герцог стукнул по столу. Бокалы перед ним подпрыгнули.

– Я не намерен принимать предложение. – И Кенред спокойно кивнул слуге, что тот может забрать тарелку.

Его светлость, багровея, с шумом отложил вилку. Он тяжело дышал. К нему даже слуга не сразу решился подойти.

– Ты соизволишь мне объяснить, почему?

– Прошу тебя, – вдруг вмешалась её светлость, до того терпеливо молчавшая. – Гервой, не надо. Это не застольный разговор.

Но старик жену, похоже, просто не услышал.