Когда погаснет лампада

Вениамин входит в дом тети Насти, Глашиной мамы. Еще два-три дня назад здесь проживала семья Эйдельманов, и простые деревянные столы были покрыты полотняными скатертями, а тюлевые занавески и ковры на полу придавали комнатам городское обличье. Но сегодня перед Вениамином простое крестьянское жилье; в красном углу — иконы Иисуса и Николая Угодника. Над головами их — золотые нимбы. Тетя Настя стирает на кухне белье. Ее жидкая косичка болтается туда-сюда над корытом. В жаркие дни ходит Настя с непокрытой головой и заплетает косу. Она тоже не без греха. В молодые годы гуляла напропалую, да и пила немало. Даже сейчас, в свои сорок лет, может тетя Настя осушить в один присест бутылку водки и при этом не утратить твердость шага — разве что скулы слегка покраснеют. По праздникам слышны из уединенной времянки во дворе громкие крики, пение и разудалые звуки гармошки. Иногда Настя исчезает и возвращается лишь через несколько дней и ночей — усталая, но готовая немедленно приняться за накопившуюся домашнюю работу.

— Тетя Настя, я ищу Глашу.

Женщина распрямляется, и Вениамин видит ее вспотевшее лицо. Тонкие черты, яркие глаза.

— Верно, на огороде она, душа моя.

И в самом деле, Вениамин обнаруживает Глашу лежащей в тенечке под огородным забором. На ней одна рубашка; Глаша грызет морковь и болтает босыми ногами. Завидев Вениамина, девочка вскакивает и смотрит на гостя, внимательно ловя каждое его движение.

— Дядя Вениамин?

— Глаша, я по поводу учителя. Мы должны зайти сейчас в школу.

Он показывает ей записку от Романа Назаровича. Глаша берет бумажку, вертит ее и так и эдак, на лице у нее сомнение.

— А ты вернешься сюда на следующий год, дядя Вениамин?

— Вернусь.

Странная девочка — как быстро меняются ее глаза, едва ли не все оттенки цветов и чувств появляются там. То сердит Глашин взгляд, то цепок и внимателен, а то становится совсем детским, как сейчас. Она бежит в дом и возвращается через несколько минут в грубых выходных туфлях и цветастом платье. Льняные волосы красиво причесаны. Совсем взрослую девочку ведет Вениамин в школу.

Митрофан Петрович встречает их рядом с кабинетом директора. Здание готовят к началу занятий: в коридоре идет побелка, в классе — мытье полов. Митрофан Петрович руководит. Это высокий мужчина лет тридцати пяти, гладко выбритый, с выпирающим кадыком. Он усаживается за письменный стол, что сразу делает его похожим на директора, и берет из рук Вениамина записку.

— Итак, ты не знаешь букв?

— Я не училась…

Молчание.

— Что ж, приходи завтра, в шесть вечера. Тут соберутся все учителя, посоветуемся, решим, что с тобой делать.

Митрофан Петрович поднимается из-за стола и немедленно утрачивает директорское обличье. Теперь это снова всего лишь мужчина с выдающимся кадыком и родинкой на подбородке. Мигом слетели с него и важность, и значительность.

Он провожает гостей до двери. Глашины туфли шаркают по коридору. Женщина красит стену, и ее кисть быстро ходит взад и вперед, разбрызгивая капли извести.

Вот и все. Глаша прощается с Вениамином на опушке, и на мгновение их глаза встречаются. Во взгляде девочки, — буря и вызов. Не детские глаза смотрят на парня: в него упирается дерзкий взгляд взрослой женщины. Вот она стоит перед ним в своих не в меру больших туфлях, волосы зачесаны за уши, и вслушивается в звуки большого мира. Вениамин приходит в себя первым.

— Прощай, Глаша!

Он ласково пожимает ей руку и уходит.

Вот и всё. Прощай, вельбовский лес, прощайте, лесная тень и прохлада, прощай, шепот деревьев! Прощай, летний день, с тобой тоже придется расстаться.

Дома Вениамин вновь попадает на семейный совет. Рахиль пытается уговорить брата подать в суд на Боброва. Она по-прежнему стоит на своем: Боброву место в тюрьме! Боже милостивый, действительно всерьез ополчилась Рахиль на этого человека!

Соломон лежит на кровати, завернувшись в бело-голубое одеяло; в глазах у него скучающее выражение. По его мнению, столкновение с Бобровым не более чем преходящий жизненный эпизод. Да, получилось некрасиво, никто не отрицает, но жизнь-то продолжается. Что даст ему этот суд? Да, Клава Боброва довольно привлекательная женщина, и Соломон не упустил своего. За это ему пришлось заплатить — нет слов, цена оказалась чрезмерной, но ведь он сам повел себя как осел. Однако жизнь-то продолжается. Вот, появилась новая комета на звездном небосклоне Соломоновых увлечений: Анна Дмитриевна, обладательница красивых волос. Что ему до этого Боброва? Сезон охоты на бобров закончен…

Нет, напрасны все уговоры. Соломон зевает во весь рот — настолько, насколько ему позволяет повязка. Лишь в этот момент и видно отличие его нынешнего облика от прежнего — посреди безупречного ряда белых зубов зияет черная дыра, не слишком подходящая для молодого человека.

Сара Самуиловна торопит Вениамина, и он переходит к упаковке вещей. Поезд уходит завтра вечером. Лохвице, Ромодан, а затем Харьков — мать остается там, Вениамин едет дальше.