Когда погаснут все огни (СИ)

— Мун уйна тон, — сказала она, и меня эта фраза хлестнула по очарованным моментом мозгам как кнут.

— Что ты сказала? — сняв её руки с моих щёк, спросил я.

— Егор, ты чего? — в глазах жены вспыхнуло непонимание.

— Просто ответь, что это значит, — настаивал я, чувствуя, как застучало в висках.

— Егор, мне больно, — кивнув на свои руки в моих ладонях, пожаловалась она.

И вправду, я снова наступаю на те же грабли. Опомнившись, ослабил хватку, втянув прохладный ночной воздух, выдохнул, повторив свою просьбу.

— На языке моих предков это значит — я тебя вижу. Я просто хотела сказать, что вижу тебя настоящего, и чтобы ты был им, а не пытался казаться кем-то другим. Ты теряешь себя, Егор. Ты пугаешь меня. Я хочу спать. Отпусти мои руки, они ещё болят, — сказала жена, и я почувствовал себя сволочью. Но, почему именно эта фраза? Я не знаю саамского языка, но именно это я слышал в том кошмаре. Вера, фанатка «Аватара», иногда говорила мне эту фразу, проявляя свою любовь, а мне было смешно. Но теперь, однозначно не до смеха.

— Вер, прости. Я не знаю, как объяснить, но я уже слышал от тебя эту фразу в своём кошмаре вчера. Это странно, потому что я думал, что очнулся, а потом оказалось, что это сон во сне, — попытался прояснить ситуацию я, зацепив внимание жены.

— Это действительно странно, — недоверчиво посмотрела она на меня, скрестив руки на груди от холода.

— Ты не говорила, что знаешь язык саамов.

— А я и не знаю, — пожала плечами она, — всего несколько фраз выучила. Просто решила, что пора начинать вспоминать свои корни, чтобы было что передать своим детям.

— Детям? Ты что, беременна? — у меня аж сердце в груди перевернулось.

— Нет, — помрачнев, покачала головой жена.

Вера мечтала о детях, но не могла забеременеть. Мы посетили много клиник, в попытках выяснить причины, но их не было. И меня внезапно осенило, я вспомнил, как она говорила о том, что хочет поехать на землю предков и попросить у духов благословения. Она считала, что только это может помочь, если медицина бессильна. А я не воспринимал всерьёз её слова, и вся их суть дошла до меня только сейчас.

— Спокойной ночи, — сказала жена, и, развернувшись к деревянному домику, быстро зашагала по дорожке. Я не смел идти за ней, потому что слышал крепкую обиду в её голосе и чувствовал себя куском говна вечно занятым собой. Я не думал о продолжении рода с такой силой как Вера. Но сейчас я крепко об этом задумался. И стало стыдно, что мысль эта пришла от страха остаться одному. Это же чистой воды — эгоизм.

Я стоял в одиночестве посреди ночного сада, и хотелось завыть на луну. Я всё испортил. Она ведь была в моих руках, так близко и...

Мои мысли сбил шорох в кустах за спиной. Обернувшись, я прислушался и начал всматриваться в ночной пейзаж. Мне послышался то ли смех, то ли плач. Звук такой странный, непонятно, человек это или животное. От ветра зашумела листва, заставив меня поёжиться, но уши знатно напряглись в поисках звука.

— Кто здесь?

Но ответа не последовало. И нет, чтобы уйти в домик, я в лучших традициях ужастиков, попёрся выяснить, что же это за звуки. Ну, а что? Я же не ссыкло какое-то.

По мере приближения, к хихиканью добавились хекающие звуки, от которых у меня поползли мурашки по затылку, но останавливаться я не стал. Ноги сами шли туда. Мозг искал оправдание, предлагая мне вариант спаривающихся лис. И уже можно было довольствоваться этим объяснением, но я должен был убедиться, что это не глюки. Приблизившись вплотную к кустам, протянул руки вперёд, чтобы их раздвинуть, но остановился и стал прислушиваться.

— И-и-и-ди, — будто заикаясь, глухо прозвучало с той стороны кустов.

Осторожно, максимально бесшумно, я пытался раздвинуть упругие ветки, чтобы увидеть, что же там происходит. Пришлось просунуть руки поглубже вперёд, и немного протиснуться в заросли. И зачем, спрашивается, я это делаю? Но интерес взывал узнать.

— И-хи-хи… — раздалось вновь вперемешку с какими-то чавкающими звуками.

Я почти у цели. Вот, ещё пару веток и увижу, что это за хрень. Моя рука скользнула вперёд, и я почувствовал, как по ней что-то ударило, а затем, меня резко потащило вперёд. Ветки кустов разом хлестанули по лицу, и меня с силой бросило на землю спиной. В глазах потемнело, и что-то тяжёлое прыгнуло мне на грудь, продолжая издавать хихикающее хеканье. Оно было тяжёлым, потому что стало трудно дышать.

Я хотел сбросить это с себя, но что-то держало мои руки. Проморгавшись, разглядел мохнатое нечто, которое смотрело на меня недобрым взглядом угольно-огненных сияющих глаз. Внутри всё похолодело, и я зажмурил глаза и вновь их распахнул, надеясь, что это глюк. Но оно никуда не исчезло. Оно приблизило ко мне свою морду, издав утробное хихиканье, вытянув перед лицом когтистую лапу, похожую на руку, непропорционально большую и толстую для тела, и впилось ней в плечо, раздирая кожу. От боли я заорал во всё горло, которое до этого не могло выдать ни звука.