Когда порвется нить

Но, сидя сейчас за столом с Аникой, Хэнк не мог даже думать о тех вечерних встречах, не вспоминая ночь в апреле. Ночь, когда Аника узнала правду.

В ту ночь секс был особенно хорош, наполнен такой отчаянной, жадной страстью, которую испытываешь, только когда ставки поднимаются до небес, когда мир летит к чертям. А той весной мир точно катился к чертям.

Когда коробки только прибыли, Хэнк не сразу открыл свою.

Он настороженно отнесся к надписи и решил подождать, пока не выяснится что-то более определенное. Но даже когда силу нитей официально подтвердили, Хэнк никак не мог решить, что делать. Какой-то частью рассудка он воспринимал коробки как обычный медицинский анализ: если что-то происходит с твоим телом, то необходимо узнать правду. Даже если изменить конечный результат не в наших силах, возможно, найдется способ улучшить свою жизнь. Но другая часть его разума, та, которая ежедневно сталкивалась с гневом и горем пациентов и их семей, задавалась вопросом: не лучше ли откладывать болезненное откровение как можно дольше?

И все же в конце концов ученый в Хэнке победил. Он просто не мог убежать от предлагаемых знаний.

Именно поэтому он открыл свою коробку, измерил нить интернет-калькулятором и узнал, что ему самая настоящая крышка. Он уже вошел в свой последний период, краткий промежуток времени, в котором закончится его жизнь.

И зачем он только открыл эту чертову коробку?

Хэнк недолго раздумывал над тем, чтобы бросить работу и провести свои последние месяцы в путешествии, но потом решил, что ему и так повезло: он успел повидать мир, провел два лета за границей в Европе, а целый год до поступления на медицинский факультет путешествовал по Азии с одним рюкзаком. Кроме того, работа была его жизнью. Стерильные белые стены больницы были границами его жизни, коллеги — единственными друзьями. Хэнк никогда не возражал против того, чтобы бо

льшую часть времени проводить в отделении скорой помощи. Ему нравилась его работа. Нравились постоянная готовность помогать, вызов и тот факт, что он спасал жизни, к чему многие стремятся, но мало кто делает это в самом деле.

Он знал, что иногда становился эгоистом, возможно получая слишком большое удовольствие от благодарности пациентов, но в итоге рассудил, что если рай или его эквивалент существует, то он, вероятно, заслужил там местечко. А пока не мешало бы продолжать спасать жизни.

За два года со времени расставания с Аникой Хэнк ни разу не сходил на свидание, отец его уже умер, а пугать семидесятишестилетнюю мать он не хотел и потому решил никому о своей нити не рассказывать. Он не хотел никого обременять, не хотел жалости или милосердия. Он хотел только сохранить свою силу, а это было бы невозможно, если бы все стали относиться к нему как к несчастному умирающему.

Хэнк видел достаточно трагедий и потерял достаточно пациентов — достаточно коротконитных, прежде чем их стали так называть, — чтобы не задаваться вопросом: «Почему я?» Хэнк ничем не отличался от пациентов, которых каждый день привозили в его отделение скорой помощи в последние два десятилетия. Почему они? А почему теперь и он? Это были бессмысленные вопросы, которые только распаляли боль.

Примерно через неделю после того, как он открыл свою коробку, Хэнк переодевался в раздевалке больницы в конце дневной смены, собираясь отправиться домой на три дня отдыха, на свой первый настоящий перерыв за несколько месяцев, когда вдруг понял, что не хочет идти домой. Семьдесят два часа без пациентов, без работы, без отвлекающих факторов вдруг показались кошмаром. Он не мог провести столько времени наедине со своими мыслями.

Хэнк почувствовал, как все его тело сжалось от ужаса при мысли о предстоящих мучительных днях. Он захлопнул свой шкафчик и резко ударил по нему рукой.

— Такой плохой день, да?

Хэнк повернулся и увидел, что Аника, все еще в своей униформе, смотрит на него с опаской. И что-то у него внутри сдулось.

— Не хочешь выпить? — спросил он.

За одним бокалом последовали другие, и вскоре Аника снова была в квартире Хэнка, и они вдвоем наслаждались замечательным сексом, и на кратчайшие мгновения Хэнк действительно забыл о коробке на кухне с короткой нитью внутри.

Когда они закончили, Аника оставила Хэнка сонно посапывать на подушках и переоделась в одну из его футболок, которую вытащила из комода рядом с кроватью, — она чувствовала себя в его квартире как в собственной.

— Пойду выпью воды, — сказала она, и Хэнк не подумал ее остановить.

Но, пройдя по коридору на кухню, она увидела ее.

На столе на виду стояла коробка Хэнка с открытой крышкой. И рядом лежала нить.