Когда приходит шторм

Долгое время Аннабет ничего не говорила. Я в смущении провела взглядом по комнате, не зная, что должна делать в ожидании реакции хозяйки. На диване в углу стояла наполовину законченная корзина. Стены кухни также были увешаны семейными фото, в том числе черно-белыми изображениями соплеменников в полном праздничном одеянии. Кажется, я узнала среди них молодую Аннабет.

Аннабет отпила глоток чая и откашлялась.

– Слышу много страха в твоих словах. Страх не найти маму. Страх потерять еще больше дорогих тебе людей. Страх, что тебя бросят. Страх перед тем, как посмотрят на тебя другие. Страх перед тем, что ты есть на самом деле.

Я с изумлением смотрела на нее. Сердце глухо стучало в груди; каждый удар эхом отдавался во всем теле, словно оно было только оболочкой. Оболочкой, которая лишь теперь должна наполниться жизнью. Слова Аннабет резонировали во мне, будто в большом пустом зале.

Она протянула через стол морщинистую руку, усеянную возрастными пигментными пятнами, и положила мне на ладонь.

– А ведь ты уже нашла себя, Марли. Необязательно знать свою маму, чтобы познать себя. Тебе необязательно быть с Джеком, чтобы набраться мужества жить. Ты давно знаешь, кто ты и чего хочешь.

Я с трудом сглотнула.

– Разве?

Аннабет кивнула мне с грустной улыбкой.

– Нужно только заглянуть глубоко в себя. Все ответы найдутся там. – Она ткнула себя в грудь. – Если ты не можешь их слышать, то лишь потому, что страх говорит слишком громко и заглушает все остальное. Подожди немного. – Она похлопала меня по руке, с трудом поднялась со стула и похромала к двери. Я смотрела ей вслед. В голове роились тысячи мыслей. Страхи и надежды. Мечты и разочарования. И снова Джек.

Он ведь говорил мне нечто подобное в тот вечер на пляже! Если я обрету себя, мне не понадобится искать никого другого, чтобы ощущать себя цельной. Оказалось, до меня лишь сейчас дошла эта истина. Почти потеряла Сент-Эндрюс, чтобы понять – я хочу жить здесь. Я принадлежу этому месту. Что бы ни случилось. Что бы ни говорили и ни делали другие. Решать только мне. И никому больше.

Аннабет вернулась, держа в руке большую плоскую раковину, и жестом велела мне следовать за собой через заднюю дверь. К этому времени семейство, кажется, улеглось спать. На столе в центре веранды еще горели свечи, но она выглядела пустой и покинутой. Уже совершенно стемнело. Москитная решетка, взвизгнув, захлопнулась за спиной. Я глубоко вдохнула свежий ночной воздух.

Аннабет кивком подозвала меня к себе. Деревянные половицы скрипнули под ногами. Я встала в центре веранды, и Аннабет протянула мне раковину. В ней лежали небольшая ветка и пучки трав.

– Ветка кедра, сушеный шалфей, манник и щепотка табака. – Аннабет положила раковину на стол и подбородком указала на нее. – Раковина символизирует воду; четыре священных растения представляют землю, из которой они выросли. – Женщина достала из кармана фартука коробок, чиркнула спичкой и подожгла содержимое раковины. – Теперь добавим огонь. – Крохотные языки пламени принялись лизать сухие листки и быстро перекинулись на все остальное. Потянуло сладковатым дымком, напомнившим мне ваниль и ясменник душистый; затем добавились нотки шалфея и еще чего-то терпкого.

– И в довершение ко всему дым, который символизирует воздух, – продолжала Аннабет. Над раковиной заклубилась тонкая белая струйка. – Эти компоненты требуются нам, чтобы провести «смаджинг», или ритуальное очищение. Оно поможет прогнать негативные мысли. Ты снова ясно увидишь перед собой свой путь.

Аннабет опять порылась в кармане и извлекла подобие веера, сооруженного из птичьих перьев. Затем прислонила трость к столу и взяла раковину в одну руку, а веер в другую. Поднесла их к моему лицу.

– Закрой глаза, Марли. Прогони все мысли.

Я сомкнула веки и по дуновению воздуха ощутила, как Аннабет с помощью веера направляет дым на меня. Я напряглась и засунула руки глубоко в карманы, стараясь дышать размеренно.

И оказалась во власти удивительного и непривычного ощущения – словно я куда-то уплывала. Остался лишь сладковатый аромат дыма сожженных трав, тихое покачивание веера да звон в голове – она гудела от мыслей. Я постаралась прогнать их, как велела Аннабет. Женщина тем временем медленно обошла вокруг меня, бормоча заклинания на малисит, диалекте пассамакуодди. Я улавливала лишь отдельные слова:

Дух.

Священный.

Очищение.

Постепенно напряжение отпустило меня. Я пошевелила пальцами, вынула руки из карманов и свесила их вниз. В голове ощущались пустота и приятная легкость. По конечностям одновременно разлились тяжесть и тепло.

Аннабет вновь остановилась передо мной. Крепкий аромат окутал меня с ног до головы – словно заключил в кокон. В нем я чувствовала себя в безопасности, хотя временами немного кружилась голова.

– Ты должна заключить мир со всем, что носишь в себе. Со своими мыслями и своими чувствами. Со своими воспоминаниями и с людьми, которые тебя обидели. Это в состоянии сделать только ты сама. Лишь тебе одной ведомо, что творится в твоей душе.