Когда приходит шторм

Джек настоял на том, чтобы мы бросили мою машину и вдвоем сели к нему. Так что я, забрав из «Шевроле» телефон, залезла в кабину пикапа и устроилась на сиденье рядышком с Джеком, а он осторожно прокладывал путь сквозь ливень. Поскольку он отдал мне свою ветровку, теперь его белая футболка тоже намокла и стала совершенно прозрачной. Я украдкой поглядывала на кубики мышц, отчетливо выделявшиеся под ней. Потребовалось все мое самообладание, чтобы не потрогать их рукой.

Вместо того я плотнее укуталась в огромную ветровку, приятно пахнущую своим владельцем, и подняла воротник до подбородка.

Я немало изумилась, обнаружив, что с самого начала выбрала дорогу, ведущую к жилищу Джека, – мы очень скоро въехали на лужайку, в центре которой стоял аккуратный блочный домик.

Джек усмехнулся и нахлобучил на меня капюшон ветровки. Затем выскочил из пикапа и обошел вокруг, чтобы открыть мне дверь. Так с улыбкой – а в моем случае с пронзительным визгом – мы рука об руку добежали до дома.

Джек распахнул дверь и включил свет. Нас встретило блаженное тепло.

– Добро пожаловать в мое скромное жилище!

Сердце застучало взволнованно. Я с любопытством огляделась по сторонам. Наконец-то представилась возможность узнать, из чего сделан Джек.

Вот так открытие!

Взору предстало уютное помещение с маленькими окнами и низкими потолочными балками. Все было выполнено из светлого дерева: стены, дверные и оконные коробки, пол, стеллажи и даже бо́льшая часть мебели. Я с изумлением обнаружила огромный открытый камин прямо напротив входа. Перед камином пестрый плетеный коврик, вокруг него вылинявший диван и два кресла, а также лежанка для Реджи.

В уголке сбоку от камина стояла шикарная старомодная кровать с высоким изголовьем, украшенным резьбой, на прикроватном столике – стопка книг и винтажная лампа.

Имелась еще одна дверь – вероятно, в ванную. В нише сбоку от входа располагалась крохотная кухонька с обеденным столом и двумя стульями, отгороженная от остального помещения широким комодом. На нем стояло фото в рамке – Джек с двумя маленькими девочками на руках.

Однако от чего я не могла отвести взгляд, так это от стен. Над кроватью и над камином висели великолепные пейзажи в рамках, уже знакомые мне по Инстаграму Джека. А большая стена справа от меня вся была заполнена старыми почтовыми открытками. Я разинула рот от изумления и во все глаза уставилась на них. Едва сообразила, что надо сперва скинуть кроссовки, заляпанные грязью.

Я благоговейно протянула руку к стене и коснулась одной из сотен пожелтевших открыток, собранных со всего света. Франция, карусельные лошадки бегут по кругу, закрепленные на разноцветных штангах. Ниже – старомодный канатный трамвай в Сан-Франциско. Еще одна открытка, с надписью вычурными буквами «Вайкики»[10], изображала живописный пляж. Я удивленно пробежалась глазами по всей коллекции. Среди старых открыток попадались новые, однозначно выделявшиеся яркой расцветкой. Я подошла к стене настолько близко, что пришлось запрокинуть голову, чтобы видеть общую картину.

– Откуда у тебя столько? – вырвалось у меня.

Джек тоже снял грязную обувь, присоединился ко мне и любовно окинул взглядом выставку сокровищ.

– В свое время начал коллекционировать. – Джек повел плечами, и щеки подернулись легким румянцем. Он смущенно почесал в затылке. – Я и сам охотно отправляю открытки. Наверное, единственный, кто сегодня так поступает. – Он тихо засмеялся. – Когда бываю где-нибудь, посылаю весточки друзьям и семье. Они знают про мое увлечение, и потому я тоже получаю открытки со всего мира. Но самые красивые… – Он запнулся и погладил винтажную карточку, над которой как раз застыла моя рука. Наши пальцы соприкоснулись, и приятная дрожь пробежала по телу. – Самые красивые – это случайные находки, сокровища, которые я отловил на блошиных рынках, гаражных распродажах и в антикварных магазинах. Настоящие ворота в прошлое.

Джек снял со стены открытку с каруселью, перевернул ее и отдал мне. Выцветшие рукописные строки едва читались, однако я разобрала, что их писал солдат своей любимой девушке. Он служил в Европе и ужасно по ней скучал. У меня сжалось сердце.

– Просто маленькое чудо – спустя столько лет взглянуть на жизнь людей! – вздохнула я.

– Да. – Глаза Джека загорелись. – Вроде бы чужие для нас люди, однако они когда-то жили, любили, страдали. А теперь крошечный фрагмент их жизни стал частью моего дома. Как мост между их временем и нашим.

– Прекрасная мысль!

Я вернула Джеку открытку и с улыбкой посмотрела на него. Он удержал взгляд, и мое сердце встрепенулось.

– Ты вся дрожишь! – вдруг спохватился Джек и повесил открытку на место. – Идем, я дам тебе сухую одежду.

В ванной комнате я напялила на себя пуловер с капюшоном, спортивные штаны и вязаные носки. Когда вернулась обратно, в камине горел огонь, а на журнальном столике стояли две дымящиеся чашки.

Джек сидел на ковре и смотрел на пламя. Услышав мои шаги, он обернулся. Я с ухмылкой крутанулась вокруг своей оси.

– Тада-ам! Будто на меня пошито!