Когда пробьет восемь склянок (пер.Исхаков В.Э. редакция 2024 г.)

— Лодка оксфордской геологической экспедиции. Она стояла на двух якорях в маленькой естественной бухте неподалеку отсюда. Трудно было поверить, что она могла напороться на камни в том месте. Ее нарочно продырявили, я бы сказал, потому что она стоянка ее была слишком близко к эллингу. Любую другую лодку вы могли бы заметить издалека, но этой лодке стоило только отойти, чтобы с нее заметили бы эллинг и стоящий на якоре водолазный бот. Однозначно, двигаться она была не должна. Это было очень грубо сработано.

Лаворски посмотрел на Имри, тот кивнул.

— Он учтет это, — сказал Лаворски. — Что-нибудь еще, Калверт?

— Дональд Мак-Ичерн на Эйлен Оран. Вы должны были взять его, а не его жену. Сьюзан Кирксайд — вы не должны были позволять ей гулять с такими кругами под глазами. Если здоровая девушка двадцати одного года так сильно за кого-то переживает, то сразу возникает вопрос — за кого? И вы должны были убрать те следы от фюзеляжа "Бичкрафта", после того, как скинули его с обрыва. Я видел их с вертолета.

— Это все? — спросил Лаворски. Я кивнул, и он вновь посмотрел на Имри.

— Я верю ему, — сказал Имри. — Никто не проболтался. Это все, что нам нужно было знать. Калверта первого, мистер Лаворски? — Они спешили покончить с делами.

— Два вопроса, — быстро сказал я. — В виде любезности за два ответа. Я профессионал. И я бы хотел знать. Боюсь, что вы этого не поймете…

— И две минуты, — улыбнулся Лаворски. — Только быстро. Нам некогда.

— Где сэр Энтони Скурос? Он должен быть здесь.

— Он здесь. Наверху, в замке с лордом Кирксайдом и лордом Чернли. "Шангри-Ла" стоит на якоре с западной стороны острова.

— Правда ли, что это вы с Дольманом разработали весь план, что вы подкупили Чернли и он выдал вам тайну страхования, что вы или Дольман поручили капитану Имри подобрать экипаж головорезов, и что вы ответственны за захват и потопление судов и хищение груза? А также за смерть — непосредственно или косвенно — нескольких человек?

— Сейчас поздно отрицать очевидные вещи. — Лаворски опять расхохотался. — Мне думается, проделано было неплохо, а, Джон?

— Разумеется, неплохо, — холодно сказал Дольман. — Мы тратим время.

Я надеялся, что с нашим магнитофоном от удара ничего плохого не случилось, и весь этот разговор запишется качественно.

Я повернулся к Шарлотте Скурос. Пистолет все еще был направлен на меня.

— Похоже, я должен быть убит, — сказал я. — Поскольку вы виноваты в моей смерти, вы и должны кончить дело. — Я подошел к ней, взял за руку и приставил пистолет к своей груди. Пожалуйста, побыстрее.

Не было слышно ни единого звука, только мерно рокотал дизель "Файркреста". Каждая пара глаз в эллинге была направлена на нас — я стоял спиной к ним, но я знал, что это так. Именно этого я и добивался.

— Вы с ума сошли, Калверт? — крикнул дядюшка Артур, отступая внутрь рулевой рубки. — Она убьет вас! Она с ними!

Карие глаза смотрела беспомощно, это были глаза человека, который осознает, что его миру приходит конец. Палец соскользнул со спускового крючка, рука медленно разжалась, пистолет со стуком упал на палубу. Я взял ее за левую руку в сказал:

— Похоже, миссис Скурос не способна на это. Боюсь, что вам придется подыскать кого-нибудь еще…

Шарлотта Скурос вскрикнула от резкой боли — может быть, я втолкнул ее в рулевую рубку с излишней силой, но выбирать было некогда. Хатчинсон был наготове, он поймал ее, не дав упасть, и крепко удерживал. Я ринулся в ту же дверь, как нападающий национальной сборной по регби прорывается за линию, когда к нему тянется дюжина рук, и столкнулся с дядюшкой Артуром. Уже в падении я дотянулся до мегафона, который был заранее приготовлен.

— Не стреляйте! — Усиленный мегафоном голос громыхнул, отражаясь от каменных и деревянных стен эллинга. — Один выстрел и вы будете убиты. На каждого из вас наведен автомат. Повернитесь, только очень медленно, и посмотрите назад.

Я осторожно выглянул в иллюминатор рулевой рубки, потом встал, вышел на палубу и поднял с нее автомат.

Поднять автомат это было самое ненужное, самое бесполезное действие из всех, что я предпринял за последнее время. Если что и грозило эллингу сейчас, так это избыток автоматического оружия. Их было двенадцать — двенадцать автоматов, которые держали двенадцать пар исключительно надежных рук. Двенадцать человек стояли полукругом — большие, спокойные, одетые в шерстяные береты, серо-черные маскировочные комбинезоны и ботинки на резиновой подошве. Их руки и лица были выкрашены угольно-черной краской. Сверкали белки глаз — как у актеров, играющих Отелло, только они никого не собирались душить, главный душитель уже успокоился на дне морском.

— Опустите руки и бросьте оружие. — Приказ исходил от человека в центре полукруга, ничем внешне не отличимого от остальных. — И пожалуйста, ведите себя смирно. Медленно опустите и бросьте пистолеты, не двигайтесь. Мои ребята приучены стрелять при малейшей попытке сопротивления. Их учили стрелять, а не выяснять, кто прав, кто виноват.

Они поверили ему. Я тоже ему поверил. Они бросили свои пистолеты, не раздумывая, и стояли очень тихо.