Когда пробудились поля. Чинары моих воспоминаний. Рассказы

Тогда Абдул Азиз рассказал все, что знал о готовившейся свадьбе. Командиры долго беседовали. Оказалось, что в ту самую ночь, когда Джари переплыла реку с юга на север, Джара, снедаемый любовью и беспокойством, переплыл ее в противоположном направлении.

— И вот влюбленные снова разлучены! — смеясь, заметил Капурчанд.

Абдул Азиз был настроен на более серьезный лад.

— Что же теперь делать? — спросил он.

— Самое лучшее, что мы можем сделать, — это поженить их, — решил Капурчанд. — Переправь девушку ко мне — я отдам распоряжение, чтобы не стреляли. Ведь что ни говори, а девушка с моей стороны, так пусть и свадьба будет у меня.

— Вах! Это почему же? — возмутился Азиз. — Жених с моей стороны, и свадьба должна быть у нас. Пришли-ка мельника ко мне.

— Как бы не так!

В тот раз командиры не договорились. Разговор возобновился на другой день.

Абдул Азиз. Послушай-ка, доктора считают, что девушка перенесла сильное потрясение.

Капурчанд. Я же тебе предлагал — переправь ее ко мне.

Абдул Азиз.

Не мели чепухи!

Капурчанд. Поступай как знаешь. Да здравствует Индия!

Абдул Азиз. Да здравствует Пакистан! Но послушай, у меня мелькнула мысль. Северная часть моста находится в наших руках, южную захватили вы. Но середина, там, где пролом, не принадлежит ни Индии, ни Пакистану… Давай восстановим разрушенную часть и…

Капурчанд. Прекрасно! Ты, как я посмотрю, горазд на хитрости!

Абдул Азиз. Клянусь Аллахом, тут нет никакой хитрости! Я готов дать тебе любое обязательство! Но этих ребят надо во что бы то ни стало поженить. И свадьба их должна состояться в таком месте, чтобы и моя совесть была чиста, и тебя ни в чем не обвинили бы… Мне кажется, самым лучшим местом для этого будет середина моста.

Капурчанд. Хорошо. Только условимся: после свадьбы мост снова будет разрушен.

Абдул Азиз. Договорились. Однако смотри, чтобы никто об этом не узнал. Поклянись мне памятью той девушки из Гордон-колледжа…

Капурчанд. Эх!.. Зачем ты о ней вспомнил?.. Скажи лучше, как ты находишь Джари?

Абдул Азиз. Главное в ней не внешность, а сердце.

Капурчанд. Ну что присылай сегодня в полночь муллу. Но только смотри, чтобы не было никаких недоразумений! Иначе…

На этом прежние друзья снова расстались.

Жителям Чханджала предложили починить мост, и они стали свидетелями необычайного зрелища: ночью к месту прежнего пролома направилась свадебная процессия. Среди гостей вертелись солдаты обоих отрядов. Над мостом сиял свет, звенели песни, царили покой и красота. Винтовки молчали, пулеметы безмолвствовали. В ту ночь никто не был ранен, никто не стремился убить ближнего… Воздух благоухал миром. И мулла Ибрахим торжественно читал брачную молитву: «Брак есть единение — вот мое слово, а тот, кто это слово нарушит, — тот не мой…»

Сегодня старого деревянного моста уже нет. Но свадьба Джары и Джари состоялась. Жители деревни Чханджал построили другой мост — мост между человеческими сердцами, и ни одна доска этого моста не шатается.

МИР ЧАНДРУ

Перевод Н. Толстой

В Бандре[39] он занимался тем же, чем и в Карачи. Раздел страны никак не отразился на его положении. Как в Карачи, он спал в тесном темном чуланчике под лестницей в доме у Сиддху, торговца сластями, так и здесь, в Бандре, ему отвели точно такой же чуланчик. И так же, как в Карачи, все его имущество составляли грязный тюфяк, маленький черный сундучок, обитый ржавым железом, и медная лота. Ни Карачи, ни Бомбей не вызывали в нем никакого интереса. Дело в том, что он просто не знал, что такое «интерес», «культура», «любовь к родине» и, как говорится, с чем их едят. Ему было неведомо ни одно из этих понятий. С тех пор как он себя помнил, он только и делал, что чистил посуду в доме Сиддху, таскал воду, подметал пол и проглатывал брань. Но он никогда на это не обижался — знал, что после того, как его отругают, его покормят и что так бывает со всеми ему подобными. Тем не менее в доме Сиддху он быстро подрастал, а потому ему все время хотелось есть, и он глотал ругань, запихнув ее поглубже в лепешку и смочив эту лепешку остатками острой приправы.