Когда рассеется туман

Из-за закрытой двери донеслись приглушенные, но несомненно сердитые голоса. В окне мелькнула спина какой-то женщины, ее манера держаться (нахальная — сказала бы миссис Таунсенд) и выбившиеся из-под шляпы светлые кудряшки говорили о молодости. Она ругалась с невысоким толстым мужчиной, красным от гнева.

Жестом победительницы девушка закинула за спину сумку и шагнула к двери. Не успела я отодвинуться, как она распахнула ее, мы столкнулись нос к носу и ошалело уставились друг на друга, словно на отражения в кривом зеркале. Девушка опомнилась первой: она громко расхохоталась, забрызгав слюной мою шею.

— А я-то думала, сейчас трудно найти горничную! Что ж, добро пожаловать! Меня-то больше не заставишь скрести чужие дома за жалкие гроши!

Она обошла меня и потащила сумку вверх по лестнице. Остановилась, обернулась и крикнула:

— Прощай, Иззи Баттерфилд! Бонжур, мадмуазель Изабелла!

Разразившись очередным взрывом смеха и театрально взмахнув юбками, она исчезла. Я даже не успела ответить. Объяснить, что я не простая горничная, а самая настоящая камеристка ее светлости.

Я постучала в открытую дверь. Никто не ответил, и я вошла. В доме явственно пахло воском (хотя не тем, к которому я привыкла, фирмы «Стаббингз и K°») и картошкой. И еще чем-то — приятным, но незнакомым.

Давешний мужчина стоял у стола; за его спиной, положив ему на плечи руки с красными скрюченными пальцами, стояла тощая женщина. Они дружно повернулись ко мне. У женщины под левым глазом красовалась огромная черная родинка.

— Добрый день, — поздоровалась я. — Я…

— Добрый? — переспросил мужчина. — От нас сбегает уже третья горничная, через два часа в доме прием, и вы хотите, чтобы я считал сегодняшний день добрым?

— Ну хватит, успокойся, — сказала женщина. — Эта Иззи — настоящая дрянь. Хочет податься в гадалки — видали вы? Если у нее есть хоть капля таланта, я — царица Савская. Рано или поздно ее придушат обманутые клиенты. Вот увидишь!

Она заявила это с плохо скрытым в голосе торжеством и с такой злобной улыбкой, что мне стало страшно. Захотелось повернуться и уйти, откуда пришла, но на память пришел совет мистера Гамильтона: надо поставить себя правильно с первой минуты. Я откашлялась и, собрав всю свою уверенность, сказала:

— Меня зовут Грейс Ривз.

Двое у стола с недоумением глядели на меня.

— Я новая камеристка.

Женщина выпрямила спину и, прищурившись, заявила:

— Хозяйка не упоминала ни о какой новой камеристке.

— Как… не упоминала? — заикаясь от изумления, проговорила я. — Мне… мне точно известно, что она отправила письмо с распоряжениями. Из Парижа. Я сама относила его на почту

— Париж? — переглянулись они.

И тут мужчина как будто что-то вспомнил. Торопливо закивал и снял руки женщины со своих плеч.

— Конечно! — сказал он. — Мы ждали вас. Меня зовут мистер Бойли, я тут, в семнадцатом номере, дворецкий, а это — миссис Тиббит.

— Очень рада познакомиться, — смущенно кивнула я. Дворецкий и миссис Тиббит по-прежнему смотрели на меня весьма странно. — Я очень устала с дороги. Не будете ли вы так добры позвать горничную, чтобы она показала мне мою комнату?

Миссис Тиббит так поморщилась, что кожа вокруг родинки пошла складками.

— Нет у нас больше горничной. Пока нет. Хозяйка… то есть, миссис Эстелла Лакстон никак не может найти подходящую.

— Да, — подтвердил мистер Бойли и недовольно сжал губы. — А у нас сегодня прием. У меня каждая пара рук на вес золота. Мисс Дебора не терпит изъянов.

Что это еще за мисс Дебора? Я нахмурилась.

— Моя хозяйка, молодая миссис Лакстон, не упоминала ни о каком приеме.

— Разумеется, — согласилась миссис Тиббит. — Она и не могла. Это сюрприз к возвращению мистера и миссис Лакстон после медового месяца. Мисс Дебора и ее мать готовили встречу несколько недель.

* * *

К тому времени, как прибыл автомобиль Тедди и Ханны, вечеринка была в полном разгаре. Мистер Бойли получил распоряжение отправить меня к дверям: встретить молодых и проводить их в бальный зал. Как правило, это обязанность дворецкого, объяснил он, но сегодня он очень нужен мисс Деборе.

Я отворила дверь и впустила хозяев. Тедди сиял, Ханна казалась усталой — неудивительно, после визита к Саймиону и Эстелле.

— Я до смерти хочу чаю, — объявила она.

— Не так скоро, дорогая, — отозвался Тедди. Он скинул мне на руки пальто и чмокнул жену в щеку. Она, как обычно, чуть отстранилась.

— У нас для тебя маленький сюрприз.

Тедди отошел от Ханны, потирая руки и посмеиваясь. Она посмотрела ему вслед, а потом подняла глаза, окинула взглядом вестибюль — свежевыкрашенные желтые стены, свисавшую над лестницей на редкость безобразную, но модную люстру, пальмы в кадках под гирляндами китайских фонариков — и брови ее поползли на лоб.

— Грейс! Что тут вообще происходит?

Я виновато пожала плечами и только хотела все объяснить, как откуда-то вынырнул Тедди и взял Ханну под руку.

— Сюда, дорогая, — и повел ее в бальный зал.