Когда сбывается несбывшееся… (сборник)

Через какое-то время девушки оказываются у подъезда старинного особняка начала двадцатого столетия.

Катя настороженно смотрит на балкон третьего этажа, который в данный момент пуст.

Перед дверью девушка собирается с духом, прежде, чем нажать кнопку звонка. Но, дверь, к ее большой радости, открыла Клавдия Ивановна.

– Ой, Катюша… Проходите девочки, проходите.

Девушки заходят в комнату.

Вскоре из ванной в шелковом халате, вытирая полотенцем жгуче-черные волосы, выходит московский татаромонгол и направляется в комнату, где живет старая татарка.

– Ну, и что ты надумала, Катюша? – поинтересовалась хозяйка.

– В общежитии буду жить, – немного виновато ответила девушка.

– Я так и поняла. Вижу, ты уже подружку нашла…

– Да. Это – Алена. Мы с ней на один факультет поступать будем.

Катя начинает собирать вещи.

– Ой, я и забыла, девчонки, – у меня чайник на плите, – спохватывается женщина.

Уходит, быстро возвращается.

– А давайте чайку попьем. Катюша, ты торт вафельный покупала, надо доедать…

Хозяйка открывает холодильник, достает тортик. Затем вынимает из буфета чашки с блюдцами.

– А где у вас руки можно помыть? – поинтересовалась Алена.

– В конце коридора слева, – говорит Клавдия Ивановна, приоткрывая дверь комнаты. – Мое полотенце голубенькое…

Девушка тихо идет по коридору. Лишь на секунду притормаживает возле ванной и проходит мимо нее.

Она направляется к близлежащей комнате, из приоткрытой двери которой слышна восточная мелодия. Затем осторожно заглядывает вовнутрь.

В приоткрытую дверь видна старая татарка, которая лежит с закрытыми глазами на кушетке в каком-то выцветшем то ли халате, то ли сорочке.

В кресле, в профиль виден татаромонгол, который сидит в распахнутом на волосатой и разрисованной груди шелковом халате. Он втирает бальзам в свою мокрую после купанья черную шевелюру, изредка приостанавливая это занятие, чтобы приложиться к бокалу с красным вином, который ставит рядом с креслом на пол. Тут же стоит раскупоренная бутылка.

– Так вот мы какие, – еле слышно проговорила Алена.

Она тихонько отходит от комнаты и решительно направляется в ванную.

Девушка подходит к раковине. Сильно, на всю мощь напора, откручивает кран. И прислушивается. Затем берет чью-то старую металлическую мыльницу и с силой бросает ее на пол. Снова прислушивается.

В отклик на звук металла, громко ударившего об старую керамическую плитку, слышны шаги.

Теперь девушка немного прикручивает воду, наклоняется над раковиной и раскидывает русые волосы так, чтобы они прикрывали лицо.

В дверях ванной возникает татаромонгол. Кто же еще? Его черные глаза, как всегда, неестественно блестят. На губах – ухмылка хищника. Он подходит к девушке, дотрагивается до ее волос, чуть приоткрывая ее лицо.

Девушка, не противясь, замирает в профиль.

– Вот так-то лучше, птичка, – говорит мачо, проводя рукой по ее подбородку и шее.

Затем он притягивает к носу прядь русых волос, вдыхая сильный аромат духов.

– Сегодня ты другая. А зря: тебе не надо краситься. Так что – прейдешь ко мне сегодня ночью? Я рассажу тебе про потайные двери и ходы…

Девушка продолжает молчать, как бы смутившись, все также немного прикрывая лицо волосами.

В этот момент в комнате старухи заиграла мелодия на мобильном телефоне. И следом скрипучий истеричный голос прокричал: «Тимур, Тимур!»

Мачо нервно дернулся из ванной в сторону коридора.

– Не уходи, – приказным тоном сказал он.

Алена, наконец, закрывает без нужды льющуюся воду, берет голубое полотенце и останавливается в дверях ванной.

В этот момент на другом конце коридора открывается дверь комнаты. Пожилая женщина видит девушку и машет ей рукой.

Алена машет ей в ответ и идет, не спеша, по коридору. Проходя мимо телефонного аппарата, замечает висящую над ним старую пожелтевшую бумажку с указателем номера – «267-40-35», быстро записывает его в свой мобильник. Еще раз оборачивается, перед тем, как зайти в комнату Клавдии Ивановны.

Голова внука старой татарки высовывается в коридор в тот момент, когда девушка, взмахнув копной русых волос, исчезает в дверях комнаты гостеприимной хозяйки.

И в этот же момент из комнаты татарки слышится звон пинаемой ногой пустой бутылки и крики – «проклятый, проклятый».