Когда сбываются мечты

Она много чего наслушалась про себя, от чего волосы становились дыбом. Но обидели её крики, что она потаскуха, живет с одним в грехе и совратила первого министра, святого человека, образец верности и благочестия и отправила на тот свет королеву, чтобы самой сесть на трон.

Всю волю и силы девушка напрягла, чтобы и в такой ситуации держаться с достоинством. «Если и придется умереть, то я не доставлю им удовольствия видеть меня плачущей и молящей о пощаде. Прощай, мой край, весь мир прощай, меня поймали в сеть. Но жалок тот, кто смерти ждет, не смея умереть»[3]. Элен была готова к смерти.

Процессия медленно двигалась к площади, где уже особо ретивые стаскивали дрова для костра.

Глава 37. Исчезновение Элен

Элен отчаянно боялась. Она понимала, что одно неверное движение, жест или слово может послужить детонатором и толпа уже не будет ждать, а разорвет её на куски.

«Кто же все-таки натравил на меня обезумевших граждан. Они же даже не знали обо мне. Кроме родителей Присси, я никого не лечила. Значит, здесь что-то другое. Скорее всего, я так и не узнаю, кто и за что обрёк меня на смерть».

Девушка старалась, чтобы никто не догадался как ей страшно. Она не поднимала головы, боялась, что не сможет совладать с собой. Но когда камень, брошенный из толпы, пролетел в нескольких сантиметрах от неё, Элен инстинктивно дёрнулась и подняла голову. Следующий камень попал ей в лицо, третий — в голову. Девушка выпала из повозки, кровь пока ещё стекала из раны, заливая камни мостовой.

Толпа, недавно так хотевшая смерти Целительницы, испугалась крови. Люди стали разбегаться. На мостовой осталась лежать только Элен.

О том, что толпа ворвалась в дом к Целительнице, сообщили первому министру и монарху. Энрике, недолго думая, отдал распоряжение разогнать толпу и освободить девушку.

Стефана отыскал Петер и сообщил о нападении на дом. В это же время Маргарет ворвалась в дом своего жениха. Из невнятного лопотания своей невесты Матвей понял, что с Элен приключилась беда.

Присси прибежала к родителям и, захлёбываясь слезами, сообщила, что Целительницу хотят сжечь на костре.

Каждый из них хотел помочь Элен, но пока собирали людей, время стремительно уходило. В такой ситуации дорога каждая секунда. Тратить драгоценные мгновения на разъяснение ситуации подобно смерти.

Когда все заинтересованные лица появились со спасательной миссией на месте преступления, то увидели лишь повозку, на которой везли Элен и мостовую, залитую кровью. Девушка исчезла.

Это давало надежду на то, что она жива и её можно отыскать.

В тот же вечер Энрике с Максом и отдельно от них Стефан объявили награду за любые сведения о девушке и утроенную плату тому, кто найдёт её живой. О государственной награде зачитал глашатый на площади. Стефан же распространил слухи среди низов общества, которые знали гораздо больше добропорядочных граждан, но не спешили делиться своими сведениями с государством даже за солидное вознаграждение.

Каждый из них сделал, что мог. Осталось только ждать, надеяться и молиться.

Ночь для каждого из трех мужчин наполнилась воспоминаниями и самобичеванием. Максу было легче: он не любил девушку. Он ценил её знания, помощь и, как оказалось, дружбу. Мужчина этой ночью больше утешал Снежану, которая искренне полюбила Целительницу и надеялась на её помощь. Монарху даже исчезновение Элен пошло на пользу. Оно сблизило его со Снежаной, разрушив барьер недоговоренностей между ними.

Энрике провел ночь, как в бреду. Он не мог себе простить, что послал гвардию на усмирение бунта. Первый министр не думал, что кто-то может иметь наглость стать у него на пути. Пока он не встречал подобных безумцев. Значит, пришла пора спустить с цепи его личную гвардию и лучших дознавателей. Пусть роют день и ночь, пока не найдут его врага, а заодно и Элен. Энрике считал, что только тот, кто натравил толпу на Элен, мог похитить девушку. Но вот только зачем? Какую цель преследовал неведомый неприятель? На все эти вопросы ответы нужно найти как можно быстрее.

Сердце первого министра то пылало праведным гневом, то обливалось слезами. Он не находил себе места. Жестокая боль утраты разрывала ему душу. Лгать самому себе уже не было смысла. Любовь к Элен просочилась в его кровь и сейчас бежала по жилам с утроенной скоростью, разгоняемая непрошенными мыслями о возможной смерти девушки. Эта ночь для Энрике стала его персональным адом.

Он попробовал залить горе вином, но древний, как мир, способ не давал ему успокоения. Вино лишь заставляло огонь в душе пылать ещё ярче. Чем больше он пил, тем труднее ему становилось. К утру от былого Энрике остались лишь воспоминания. Внешний лоск и блеск глаз канули в небытиё. Первому министру необходим был отдых и литр-другой успокоительного.