Когда случились мы (ЛП)

Мои глаза расширяются, а в горле пересыхает. Он только что сказал это. Так просто.

— И…У меня такое чувство, что я тебе тоже нравлюсь.

Я качаю головой.

— Не нравишься.

Que mentirosa soy. (с исп. Ну что за лгунья)

Генри одаривает меня своей смехотворно великолепной улыбкой. Мудак.

— Нет? — он приподнимает левую бровь.

Внезапно он оказывается слишком близко.

— Нет, — лгу я сквозь зубы, но моё предательское тело наклоняется вперёд, пытаясь сократить расстояние между нами.

Когда он хихикает, мои ноги превращаются в желе. Я поднимаю взгляд на него и вижу, что он криво ухмыляется, взгляд теплый и нежный. Моё сердце колотится в груди, и глупые, никчемные, нежелательные мысли всплывают в моей голове. О таких романтичных мыслях люди пишут стихи или поют. Безумные вещи, с которыми я не могу справиться прямо сейчас. Вот почему я делаю шаг назад.

— Ладно, я, пожалуй, пойду.

— Что? Прямо сейчас?

— Ага.

Я выхожу в коридор, прежде чем он останавливает меня легким прикосновением к моей руке. Его пальцы нежно обхватывают мои.

— Я ухожу, — это звучит как предупреждение.

— Да, я понял, — большой палец Генри поглаживает тыльную сторону моей ладони. — Хотя я не понимаю почему.

Раздраженная тем, что он заставляет меня испытывать эти неконтролируемые эмоции, я огрызаюсь:

— Потому что мы работаем вместе! И я не думаю, что это хорошая идея.

Генри моргает, пораженный моим резким тоном.

— Верно, — кивает он, отпуская меня. Делая шаг назад, он засовывает руки в карманы.

— Я не хотела, чтобы это прозвучало так, — извиняюсь я. — Я просто…Я не…

— Всё в порядке, — уверяет он меня. Карие глаза на секунду останавливаются на мне. — Если тебе здесь некомфортно…

— Дело не в этом.

Вовсе нет. Совсем. Мне нравится находиться рядом с ним. В этом-то и проблема. Чёрт, это легкая часть. Что для меня не так просто, так это озвучить это.

— Генри, ты просто…ты заставляешь меня чувствовать то, к чему я не привыкла, — признаюсь я, и не могу поверить, что делаю это. Я задерживаю дыхание и пытаюсь не паниковать.

Его плечи расслабляются, и он наклоняет голову набок, чтобы заглянуть мне в лицо.

— Для протокола, я думаю, что это, — он указывает на себя, а затем на меня. — Очень хорошая идея.

Я не знаю, как он это делает, но Генри всегда дарит чувство того, что всё будет хорошо.

— Вот что я тебе скажу, — добавляет он, скрещивая руки на широкой груди. Он поглаживает бородатый подбородок, словно глубоко задумавшись. — Мы можем оставить эту очень хорошую идею между нами, хорошо?

Между нами? Как бы, никому не рассказывать? Возможно ли это вообще с кем-то вроде него?

Мы работаем над одним фильмом. На одной съемочной площадке.

Я собираюсь возразить на невозможность того, что он предлагает, но этот взгляд в его глазах останавливает меня. Напряженность наполняет его взгляд. Жар, голод и желание. Я чувствую, что вот-вот вспыхну. Боже, я хочу, чтобы он весь был на мне…

К чёрту это.

— Хорошо.

Он ухмыляется, как будто знал, что я сдамся без особой борьбы. Медленно, как будто боясь отпугнуть меня, его руки поднимаются, чтобы прикоснуться ко мне. Он останавливает себя, прежде чем сделать это.

— Можно мне? — спрашивает он, умоляюще смотря на меня.

Мне не следовало бы, но я киваю, и он обхватывает ладонями мои щеки так осторожно, что гложущее предчувствие тает. Придвигаясь ближе, Генри дарит мне легкую, успокаивающую улыбку. Я так часто мечтала о нём, что это кажется знакомым, несмотря на реальность. В последний раз я чувствовала, как его дыхание ласкает мои губы, несколько дней назад. В другом городе. На другом континенте. Прямо перед тем, как мы закончили то, что начиналось между нами. Моё сердце бешено колотится, мысли путаются. Нервничая из-за того, как я взволнована тем, что нахожусь рядом с ним, я хочу отстраниться. Вместо этого я выпаливаю:

— Я таким не занимаюсь. Никогда. Не тем, что произошло в Oклахоме и в Нью-Йорке.

— Я тоже таким не занимаюсь, Луна, — признается Генри. — Уже давно.

Я прерывисто вздохнула.

— И мы можем не торопиться, — уверяет он меня, его взгляд смягчается. — Мы будем действовать медленно, — добавляет он, но его озорная ухмылка говорит об обратном. — Тебе действительно нужно идти?

— Я должна, — выдыхаю я.

— Почему?

Генри решает, что это идеальный момент, чтобы одарить меня своей ослепительной улыбкой. Чёрт возьми, это всегда заставляет моё сердце бешено трепетать.

— Перестань так на меня смотреть! — я пытаюсь не рассмеяться, возвращаясь в гостиную.

— Как смотреть? — Генри посмеивается, плетясь позади.

Я останавливаюсь, чтобы свирепо посмотреть на него.

— Как будто ты не хочешь двигаться медленнее!

— Верно, не хочу, — признается он, затем выражение его лица становится серьезным. — Но мы будем, потому что ты этого хочешь, — уголок его рта приподнимается. — Л, останься ненадолго.

Я качаю головой, чувствуя, что не могу отдышаться.

— Хорошо, — с трудом отвечаю я.

— Да?

Жаль, что я не могу контролировать то, как горят мои щеки.

— Да.