1. БЕССОННИЦА

Как-то днем во время отлива мистер Избистер, молодой художник, временно остановившийся в Боскасле, отправился к живописной бухте Пентаргена, намереваясь осмотреть тамошние пещеры. Спускаясь по крутой тропинке к Пентаргену, он неожиданно наткнулся на человека, сидевшего на выступе скалы; человек этот был, по-видимому, в большом горе. Руки его бессильно лежали на коленях, воспаленные глаза были устремлены в одну точку, а лицо мокро от слез.

Заслышав шаги Избистера, незнакомец оглянулся. Оба смутились, особенно Избистер; чтобы прервать неловкое молчание, он глубокомысленно заметил, что погода не по сезону жаркая.

– Невероятно, – согласился незнакомец и секунду спустя добавил как бы про себя: – Я никак не могу уснуть.

Мистер Избистер остановился.

– Неужели? – спросил он, всем своим видом выражая сочувствие.

– Вы не поверите, я не сплю уже шесть суток, – заявил незнакомец, устало глядя на Избистера, и вяло взмахнул рукой, как бы подчеркивая сказанное.

– Обращались вы к доктору?

– Конечно. Но все без толку. Лекарства… Моя нервная система… Они хороши для других… Это трудно объяснить. Но я не могу принимать… лекарства в больших дозах.

– Это усложняет дело, – заметил Избистер.

Он нерешительно топтался на узкой тропинке, не зная, что предпринять. Очевидно, незнакомец не прочь был побеседовать. Естественно, что при таких обстоятельствах мастер Избистер решил поддержать разговор.

– Сам я никогда не страдал бессонницей, – сказал он непринужденным тоном, – но думаю, что против нее можно найти какое-нибудь средство.

– Я не могу рисковать, – утомленно сказал незнакомец и отрицательно покачал головой.

Оба замолчали.

– Ну, а физические упражнения? – нерешительно начал Избистер, переводя взгляд с изможденного лица собеседника на его костюм туриста.

– Уже испробовано. Пожалуй, это и неразумно. Из Нью-Куэя я пошел пешком по берегу; прошагал несколько дней. К нервному расстройству присоединилась еще физическая усталость. Причина этой бессонницы – переутомление, неприятности… Видите ли…

Он словно бы изнемог и замолчал. Исхудалой рукой он потер себе лоб. Затем продолжал, будто разговаривая сам с собой:

– Я одинок, скитаюсь по свету и нигде не нахожу себе места. У меня нет ни жены, ни детей. Кто это назвал бездетных мертвым сучком на дереве жизни? У меня нет ни жены, ни детей, никаких обязанностей. Никаких желаний. Наконец я нашел для себя дело. Я сказал себе, что должен это сделать, должен побороть свою вялость. Я начал принимать лекарства. Боже, сколько истребил я этих лекарств! Не знаю, приходилось ли вам чувствовать когда-нибудь тяжесть своего тела, как оно настойчиво требует от нас внимания, сколько берет времени… Время… Жизнь! Ведь мы живем урывками; мы должны есть, и после еды появляется ощущение приятной сытости или же неприятной. Мы должны дышать свежим воздухом, а не то наш разум цепенеет, заходит в тупик и проваливается в бездну. Тысячи разнообразных развлечений, а затем нами овладевают дремота и сон. Человек, кажется, живет только для того, чтобы спать. Какая незначительная часть суток принадлежит в действительности человеку даже в самом лучшем случае! А тут еще эти ложные друзья человечества, эти пособники смерти, алкалоиды, которые перебарывают естественную усталость и убивают сон: черный кофе, кокаин…

– Понимаю, – заметил Избистер.

– Я делал то, что хотел, – продолжал незнакомец с раздражением в голосе.

– И теперь за это расплачиваетесь?

– Да.

Оба собеседника некоторое время молчали.

– Вы не можете себе представить, до чего мне хочется спать; это похоже на голод, на жажду. Все эти шесть бесконечно длинных суток с тех пор, как я кончил свою работу, у меня в мозгу водоворот, бурный, непрерывный, хаотический поток мыслей, ни к чему и никуда не ведущий, стремительно засасывает меня в бездну. В бездну, – добавил он, помолчав.

– Вам необходимо уснуть, – сказал Избистер решительно и с таким видом, будто он нашел верное средство. – Совершенно необходимо.

– Мой разум необычайно ясен. Так никогда не было. И тем не менее я сознаю, что меня затягивает водоворот. Сейчас…

– Что такое?

– Приходилось вам видеть, как исчезает какой-нибудь предмет в водовороте? Расстаться с солнечным светом, с рассудком…

– Однако… – перебил его Избистер.

Незнакомец протянул руку, глаза его стали безумными, и он крикнул:

– Я должен покончить с собой. Хотя бы у подножия этого мрачного обрыва, где зеленая зыбь клокочет белой пеной, куда стекает этот ручеек. По крайней мере там… сон.

– Это безрассудно, – возразил Избистер, напуганный истерическим взрывом незнакомца. – Уж лучше попробовать лекарства.

– Зато там сон, – твердил незнакомец, не слушая.

Избистер посмотрел на него, и ему пришло в голову: уж не сама ли судьба свела их сегодня друг с другом?

– Совсем не обязательно, – сказал он. – Около Лулвортской бухты есть обрыв такой же высокий, оттуда упала маленькая девочка – и осталась жива. Она и по сей день здорова и невредима.

– Но эти скалы?

– На них можно проваляться со сломанными костями всю ночь напролет, и волны будут обдавать вас холодным душем. Недурно?