Когда тают льды. Песнь о Сибранде (СИ)

Я ничуть не удивился детальному расспросу: со смертью мастера Грея некому было докладывать Витольду подробности.

– Я.

Лицо начальника особых дел исказилось. Я коротко рассказал о произошедшем, вплоть до того момента, как доложил об этом Деметре, выдернув дочь Сильнейшего посреди ночи из личных покоев. Про остальное умолчал. Витольду уж точно незачем знать, что тепло женского тела сквозь тонкую сорочку я до сих пор чувствовал.

– То есть, – медленно, подбирая слова, уточнил сослуживец, – госпожа Иннара знала о том, что ты стал свидетелем?

– Конечно, – чуть удивился я непонятливости Витольда.

– И ты больше никому…

– Никому. Она сама меня попросила.

Странное выражение, мелькнувшее на лице начальника особых дел, мне не понравилось, но Витольд тут же усмехнулся, выпрямляясь, и качнул головой:

– Такая женщина тебе досталась, капитан! Не упусти!

– Сдурел? – отпихнул я от себя сослуживца. – Не смей, Витольд. Да и… обручена она.

– С кем? – лениво поинтересовался начальник имперского легиона. – С патлатым альдом? Расправь плечи, капитан: это брак по расчёту. Ещё бы бруттам и альдам не объединить здесь свои усилия, чтобы направить их против нас! Сердцем же госпожи Иннары можешь распоряжаться совершенно свободно…

Совсем не понравились мне эти слова. Отпихнув с дороги бывшего сослуживца, отошёл от городской стены, направляясь к воротам.

– Мне плевать, кто тебе теперь вместо Грея принесёт подробный отчёт, – резко бросил я через плечо. – Только это буду не я.

Ответ Витольда заставил меня замереть на месте.

– Грей? Знакомое имя, хотя и мало о чём мне говорит. Ты чего, капитан? Дурманной травы объелся? Грей не наш человек. Я его даже никогда не встречал.

Дорогу к дальним покоям мне указала Дина: бруттский колдун сам приглашал хорошенькую сикирийку к себе – якобы отдать редкие книги. На самом деле всё оказалось куда приземлённее, так что коварный обманщик отделался обширным ожогом от встречи с излюбленной огненной стихией южанки, и кислой миной на попорченном смазливом лице.

В руках я крепко сжимал перевязанный бечёвкой пакет – тот самый, что мне передал перед самой смертью мастер Дамиан. Содержимое я изучил вдоль и поперёк, что нимало не помогло мне в понимании сложных формул с незнакомыми знаками и символами. Несмотря на ущемлённую гордость после разговора с Сильнейшим, не признать его правоты я не мог – сам я действительно не понимал того, что написал некогда лучший маг стонгардских земель. Мне требовалась помощь, но та единственная, кто мог её оказать, сейчас решала такой ворох свалившихся на неё проблем, что я попросту не имел права добавить к ним ещё и свою. Я даже не сказал Деметре о том, что её отец сделал мне прощальный подарок перед скоропостижной смертью.

В конце концов, поправ гордость, я взял драгоценный свёрток в руки и направился к чужой двери, в которую всё не решался постучать. Обратиться больше было не к кому, а его я знал всё же получше остальных. К мастерам Сандре или Йоакиму я не подходил со своей проблемой по той же причине, по какой не трогал Деметру – оба почтенных учителя оказались заняты по горло свалившимися обязанностями. Во всей крепости одни только заезжие альды, казалось, чувствовали себя вполне фривольно, не очень-то утруждая себя ни работой, ни сколь-нибудь полезными для гильдии занятиями.

Наконец я поднял кулак и бахнул в дверь – от неловкости ситуации чуть громче, чем собирался. С той стороны раздался шорох шагов и сдавленные посулы «размазать к Тёмному», но ключ в замке всё же провернулся, и створка приоткрылась ровно настолько, чтобы хозяин кельи высунул в проём бледное лицо.

– Староста! – удивился Люсьен, настороженно зыркая на меня чёрными, как волчьи ягоды, глазами. – Ты чего тут забыл?

– Помощь нужна, – буркнул я, не глядя на брутта.

Люсьен молчал некоторое время, разглядывая моё лицо, затем высунулся чуть больше, заглянул мне за спину, будто ожидая подвоха. Скользнул взглядом по плотному пакету в руках и тотчас распахнул дверь шире.

– Ну, заходи, варвар, – пригласил молодой колдун.

Я шагнул вперёд, мимо не шибко гостеприимного хозяина. Комната бруттского мага оказалась небольшой и заваленной почти под потолок исписанными свитками, пергаментом, старыми перьями и порванными книгами. У входа стоял старый шкаф с реактивами и мутными склянками, затянутый паутиной и слоем толстой, месяцами не вытираемой пыли.

– Запустил немного, – проследив за моим взглядом, хмыкнул Люсьен. – Случается.

Случалось, очевидно, у брутта периодически, поскольку впалые щёки покрывала трёхдневная щетина, а одежду, судя по запаху, молодой колдун не менял уже неделю. Моему появлению Люсьен явно не обрадовался – плюхнулся на жёсткую постель, подобрав под себя ноги, откинулся на подушки, скрестив руки на груди. Приглашения я не ждал: время гордости кончилось, у Олана каждый день на счету.