Когда-то они не станут старше

«Зеленую Хижину» построил в 1935 году один эксцентричный бельгиец. После сотого миллиона, сколоченного на крови и поте этих неспокойных людей, в бельгийской экономической голове откуда ни возьмись явился в фаворском свете блаженный Августин со стрекозиными крылышками и прогудел внезапным басом церковного регента.

– Тиха бо дателя любит Бог.

Лучшим решением было бы проложить в растущей и нищей столице водопровод и канализацию, но после двухсотого миллиона в бельгийскую экономическую голову уже никто не явился и в центре города на пересечении бывшей улицы Леопольда-Кристиана (теперь Надежды) и Фредерики-Георга (теперь Веры) появилось изумительное трехэтажное здание. Оно было сделано из кирпича светло-кораллового цвета, повторяло формы местной архитектуры, и было увенчано острой крышей, покрытой зеленой черепицей. Это был первоклассный отель. С рестораном, собственной дизельной электростанцией и президентским номером, занявшим весь верхний этаж. На втором этаже разместился Конгресс-Холл: большой и светлый зал со множеством высоких окон и выходом на огромный балкон, который прикрывал от зноя и дождя вход в отель со знаменитыми ганноверскими зеркальными дверями. Балкон поддерживали два серьезных мужчины из гранита. У них были греческие носы и бороды, и не было фиговых листков. Около ста человек обслуживали «Зелёную хижину» и её постояльцев. Управляющим числился двоюродный дядюшка президента Мбалы. Старый прохвост Тапута. Кроме отеля, до недавнего времени, он управлял министерствами будущего и тяжелого машиностроения. Две недели назад он пропал. Амплитуда слухов о том что с ним случилось выросла строго в вертикально. От хрустального дворца в безбедном городе Майами, где дядюшка Тапута купается в фонтане розового шампанского на пару с четой Трампов до сломанного позвоночника и медленной ужасной смерти под палящим солнцем пустыни Реута. Отис даже не сомневался в истинности второй версии. Он хорошо знал президента Мбалу. Наверняка тот, наконец, несколько отвлекся от массовых казней повстанцев и коллекционирования призовых верблюдов и решил поруководить вверенным ему государством. Обнаружил, что ни тяжёлого машиностроения, ни будущего как не было так и нет, а министерства живут и процветают. И ладно бы страна. Она и не такое видала. Президент Мбала мог почувствовать себя обманутым. В таком случае ничто бы не спасло Тапуту. Мбала наверняка самолично загнул его пятки к затылку. Так поступал Чингиз-хан. Мбала уважал Чингиз хана и его заповеди. Нельзя проливать кровь родственников и грозить грозе. Это президент Мбала знал чётко. После пропажи дядюшки Тапуты на хозяйстве в «Зелёной хижине» остался Отис. И это было лучшее решение. Никто не знал этот отель лучше него. Отис открыл тяжелую створку дубовых дверей с бронзовыми набойками и вошел в Конгресс-Холл. Над его убранством трудились около двух недель, и результат был, по мнению Отиса, вполне удовлетворительный. Зал был декорирован в стиле «Волшебника Оз». Прямо от дверей по паркетному полу бежала нарисованная дорога из желтого кирпича. Она упиралась в картонный фасад Изумрудного города с круглой сценой. Сразу за замком, за его коричневыми воротами начинался балкон. Вдоль дороги стояли киоски для мороженого, попкорна и сладостей. Они были сделаны в виде домиков Жевунов. Рядом со сценой возле деревянной искусно выполненной статуи президента Мбалы выстроился в ожидании Отиса отельный персонал. Отис оглядел присутствующих, кивнул, здороваясь, и сказал.

– Работаем, как обычно. Это значит хорошо. Первое. Это просто день рождения.

– Просто дочери. Просто президента. – сказала Куба. Она протирала деревянного Мбалу влажной тряпкой.

– А значит это не просто. – добавила девочка.

Отис продолжил.

– Я в вас верю. Каждый на своем месте. Каждый король своего места. Или королева, Куба.

Вместо ответа Куба с шумом опустила в ведро тряпку. В зал вбежал Роб. Он был одет в алую расшитую золотым галуном и черный круглый цилиндр. Толстяк был перепуган до смерти.

– Первая леди! – просипел Роб.

– Где? – Отис круто повернулся и посмотрел на испуганного швейцара.

– Там на улице. Я закрыл двери и сразу сюда.

– Что? – вскрикнул Отис и помчался к входу из зала. На малахитовой широкой лестнице его догнал Роб. Он тяжело дышал в спину Отиса.

– Что теперь будет?

– Что? Прежде чем меня уволят, я уволю тебя.

Перед отелем стояли несколько джихад-мобилей с пулеметами ДШК в кузовах и черный приземистый лимузин с государственными флажками на капоте. Перед зеркальными дверями нервно ходила красивая тридцатилетняя женщина. В строгом деловом костюме и на высоких каблуках. За зеркальными дверями за ней наблюдали испуганные глаза Роба. Недолго. Отис решительно оттолкнул Роба.

– Первая леди.

– Отис!

– Прошу прощения, первая леди.

Первая леди фыркнула.

–Если бы я не работала в этом отеле раньше…

– Первая леди.

Первая леди размахнулась и закатила звонкую пощечину.

– Прошу прощения, Первая Леди.

– Идем. Покажешь чего мне еще бояться.