Когда-то они не станут старше

– И все-таки вы странные. – Отис отдал пакет с крыльями Большому.

– В этом нет никакой странности, сэр. – растолковал Указательный. – Теперь вы странный.

– Я подумаю об этом. Идемте. Спасибо, сержант.

Отис пропустил мальчиков вперед. Через прозрачное лобби с зелеными ветвящимися растениями они вошли в фойе с частоколом круглых бежевых колонн. Мальчики удивленно крутили головами, разглядывая окружающую роскошь.

– Богато. – резюмировал Средний общее мнение.

– Бедное слово. – обронил на ходу Отис. Он подвел ребят к стойке ресепшн.

– Приглашения я у вас забираю.

Отис отдал приглашения администратору на ресепшн. Полной с избытком косметики на пухлом лице девушке. Взамен Отис получил четыре круглых жетона с фирменной символикой.

– Это ваши временные пропуска. Вам разрешен беспрепятственный доступ в Конгресс-Холл. И все. Запомните, это важно. Наш отель гордится своей репутацией.

– Что это? – спросил Мизинец. – Репутация?

Отис прикрепил жетон-пропуск к реперской футболке Мизинца и положил свою руку на плечо мальчика.

– Это что-то! – восхищенно сказал Отис.

Глава 7

На смену Робу Отис прислал Микеле. Маленького и невзрачного паренька из кухни. В швейцарской, маленькой комнатке, за ресепшеном Роб благоговейно снял с себя алую ливрею с золотым галуном и с ужасом наблюдал, как ныряет в нее без всякого почтения этот кухарский паренек. Он был на три размера меньше ливреи. Воротник с вышитыми дубовыми листьями проглотил цыплячью шею, рукава собрались гармошкой, а полы, вырезанные ласточкиным гнездом, почти легли на нечистый пол. После того как Микеле основательно наплавался в швейцарской ливрее, он увидел испуганный взгляд Роба.

– Ничего, старик. – Микеле похлопал Роба пустым рукавом. –Не все так плохо.

– Хуже некуда.

Роб снял с головы свой круглый низкий цилиндр. Микеле повертел в руках уважаемый головной убор. Голова Микеле остановить цилиндра не смогла, его задержали только уши.

– Это кошмар. –простонал Роб.

– А что с чаевыми? – зрил в корень Микеле.

– Какие чаевые? – закатил глаза Роб. – Ты себя в зеркало видел? 50% и посмей только меня обдурить.

– Я? Роб, ты же меня знаешь. – прижал к груди пустые рукава Микеле.

– Поэтому 50%. Слушай. Значит вот что…

Роб вывел Микеле в центр швейцарской, повертел в разные стороны. Завернул рукава, высвободив худые черно-желтые руки, надвинул цилиндр на затылок. Цилиндр угрожающе качался на затылке, но держался.

– Микеле. – сказал Роб. – Не подведи меня и 22 года безупречной службы.

– Не волнуйся, Роб. – сказал Микеле. – После меня тебя вообще никто не уволит.

– А он прав. – сказала Куба. Роб пришел к ней, после того, как отправил Микеле на пост перед зеркальными дверями. Они находились в маленькой комнатке с железными стеллажами от потолка до пола. На стеллажах хранились чистящие и моющие средства в пластиковых канистрах. Запасы мыла. Сменные блоки для швабр и неожиданно, почти полуметровая желтая пластиковая модель Бамблби, робота-трансформера. Куба сняла со стеллажа развешанный на плечиках костюм Страшилы. Помогла дяде одеться Оглядела со всех сторон и сказала удовлетворенно.

– Неплохо. Вы похожи.

– Кто?

– Человек и костюм. Садись на лавку.

Куба достала из картонной коробки парик и шляпу с вислыми мягкими полями. Пока Куба кружилась вокруг Роба, выбирая места откуда было удобно подобраться с париком, ее дядя говорил.

– Когда Диззи здесь работала. Она была ленивей самого ленивого ленивца.

– Какая такая Диззи?

– Первая Леди. Очень была ленивой. Но полковник, который стал президентом. Слушай, Куба.

– Что?…Сиди смирно, дядя. – Куба одела на парик шляпу и с двух сторон подкалывала ее невидимками.

– Ты должна встретить своего собственного полковника. Что ты делаешь?

Роб потер левый висок, а Куба отвернулась и тыльной стороной ладони убрала с глаз мелкие холодные слезы. Потом она повернулась и постаралась улыбнуться.

– Ты такой дядя…И дурак к тому же.

Роб постучал по лавке, и Куба присела рядом.

– Знаешь…Когда все закончится. – он огляделся и шутливо прошептал. – Я договорился с Лиззардо. Он оставит для нас целое ведерко фисташкового мороженого. Я знаю, как ты его любишь.

Куба спрятала лицо в широкое плечо Роба. Дурак Роб ничего не понимал.

– Ты что? Что случилось, девочка моя?

Куба поднялась и, не глядя на Роба, сухо сказала.

– Ничего. Нам пора. Идем, Роб.

Глава 8