Когда торжествует любовь

Несчастный Мартин уперся спиной в стену и словно затравленный зверь глядел на женщину исподлобья. Как объяснить этой женщине, привыкшей получать от жизни все, что он не игрушка в ее руках, что у него есть достоинство, гордость, в конце концов! Пусть она Сильвия Даймонд. Пусть он мечтал стать ковриком, о который она могла бы вытирать ноги. Но это были всего лишь мечты, фантазии. Реальность оказалась совершенно не похожей на них. Он не может бросить к ее стопам собственное «я», не может позволить Сильвии втоптать его принципы в грязь только потому, что она богата и знаменита, а он нищ.

Сильвии вдруг стало все это очевидно. Она прижала к груди футляр с инструментом и выбежала из гостиной.

С минуту Мартин стоял в оцепенении, обуреваемый смутными сомнениями и тревогами... Наконец, мотнув головой, словно очнувшись, он ударил себя по бедру. Что же я натворил! Она не заслужила такого отношения с моей стороны. Я не понял ее благородного порыва! Что же делать, если она не умеет иначе выражать свою благодарность...

Мартин последовал за ней, но не нашел Сильвию ни в коридоре, ни в ванной, ни в студии. Она будто провалилась сквозь землю. Неожиданно до него донеслись приглушенные рыдания из-за запертой двери спальни.

Сильвия услышала стук и зарыдала сильнее.

— Сильвия, пожалуйста, откройте, — мягко попросил Мартин. — Если хотите, давайте поговорим, а если нет, я уйду сейчас же.

После этих слов дверь сразу отворилась. Он увидел Сильвию с покрасневшими от слез, но все же прекрасными глазами, на которых уже не было и следов макияжа. Теперь Мартин мог видеть лицо Сильвии таким, каким его создала природа, без прикрас.

Ну и пусть, думала женщина, может, все к лучшему. Ей почему-то стало больно и тоскливо. Этот бедный музыкант заставил ее по-другому взглянуть на себя. Что же она увидела? Взбалмошную, богатую даму, наивно полагающую, что деньги и дорогие подарки способны решить все ее проблемы. А проблем, как выяснилось, накопилась целая куча. Пусть Мартин будет неприятно удивлен, застав ее в столь неприглядном виде, с морщинками и с бледным цветом лица, пусть не захочет ее больше, как женщину, но только пусть поможет обрести себя, понять собственную душу. А это у него получится, она знала.

— Я думал, вы гораздо старше, — вырвалось у Мартина.

— Почему? — рассеянно поинтересовалась Сильвия.

— Раньше вы были такой... красивой, но эта красота делала вас далекой и непреступной. А сейчас вы точно помолодели... У вас на редкость нежная кожа...

Понимая, что говорит явно не то, что предусмотрено приличиями, Мартин в отчаянии закусил губу.

— Продолжай! — смеясь и шмыгая носом, попросила Сильвия, давая ему пройти в спальню.

Повинуясь, он подошел к большой кровати и, не зная, что делать дальше, сесть или продолжать стоять, почувствовал, что скоро произойдет нечто прекрасное... и неизбежное.

— Я не знаю... Вы очень красивая. Если бы я мог, если бы я только смел прикоснуться... — шептал Мартин, плохо соображая, что на него нашло, и медленно опускаясь на колени рядом с кроватью, на которую села Сильвия. — Я в жизни не видел женщины, достойнее вас, милее, прекраснее, чище... О, если бы я только мог!..

— Боже, что ты такое говоришь, — еле слышно произнесла Сильвия. — Я не могу поверить, что ты... Ты хочешь меня? — вдруг напрямую спросила она, глядя в его потемневшие глаза.

— Да, Сильвия... Да, моя богиня!

Поддавшись желанию, охватившему ее с невероятной силой, женщина обняла его шею и притянула к себе. Мартин ощутил легкий аромат уже знакомых духов, и кровь в нем закипела. Он поднял голову, губы их встретились в страстном поцелуе. Кто знает, сколько времени прошло, прежде чем они оторвались друг от друга и стали поначалу медленно, а затем все нетерпеливее стягивать с себя одежду?

4

В эту ночь Сильвия вновь почувствовала себя молодой. И дело было не в возрасте. Да, она обычно стеснялась говорить, что ей уже далеко за тридцать, потому что знала: для актрисы ее плана это пик карьеры. Окружающих это всегда удивляло, поскольку для своих лет она выглядела почти безупречно. Но Сильвия объективно относилась к своей внешности. Все-таки тридцать пять — это не семнадцать. Однако последнее время она чувствовала себя на все шестьдесят. То ли слишком устала от ежедневных спектаклей, то ли просто заскучала без свежих эмоций.

Теперь же недостаток чувственных переживаний был восполнен с лихвой. Мартин дал ей понять, что она желанна. А для женщины что может быть важнее? Она отдавалась ему самозабвенно, словно эта была их последняя ночь...

Кто знает, может, так и есть, думала Сильвия, когда они, опустошенные и усталые, лежали рядом на огромной кровати, размышляя каждый о своем". Скорее всего Мартина я больше не увижу. А если судьба будет милостива и предоставит нам еще несколько встреч, будет ли это именно тем, чего я ищу? Он прекрасный любовник, талантливый музыкант, замечательный человек... Но для него нет места рядом со мной. В моем окружении этого не поймут, меня высмеют. Смогу ли я выдержать?

Сильвия загрустила.