Когда торжествует любовь

— Да... — робко отвечает девушка, совершенно сбитая с толку.

— Я Луиджи Стронцо, импресарио труппы. Я наблюдал за тобой все эти дни. Ты понравилась мне. — От его весьма откровенного заявления и не менее откровенного взгляда у девушки по телу бегут мурашки. — Хочешь поехать с нами? Я устрою тебя в театр. Не обещаю сразу золотых гор, но через некоторое время, когда ты кое-чему обучишься, у тебя появится шанс проявить себя на сцене. Так что — по рукам?

Сильвия не знает, что ответить. Предложение неожиданное, но очень заманчивое. То, как смотрит на нее этот мужчина, делает ее мягкой и податливой, словно воск, растопленный жаром его черных глаз. С ним бы она поехала на край света! Но как же мать? Она пропадет без нее...

— Я м-могу подумать? — запинаясь спрашивает Сильвия, краснея и невольно застегивая верхнюю пуговицу блузки.

— Только до конца вечернего спектакля. Завтра на рассвете мы уезжаем.

Мужчина резко поднимается и, не попрощавшись и не взглянув больше на девушку, выходит из комнаты.

Мать не отговаривает Сильвию. Напротив, спешно собирает дочери чемодан, поджав губы и думая о чем-то своем. Затем пристально смотрит ей в глаза и целует в лоб. Больше они не увидятся никогда.

С тех пор у Сильвии начинается новая жизнь, яркая и стремительная, такая, какая только может присниться. Луиджи старше ее на пятнадцать лет. Он пользуется огромным авторитетом у актеров, которые называют его не иначе как сеньор Стронцо. Сильвии нравятся его внимание, почти отцовская забота и ласка. При посторонних Луиджи держится с ней немного высокомерно и сдержанно, а порой ведет себя и вовсе агрессивно. Наедине же становится нежным и страстным. Сильвия влюбляется в него без оглядки.

По настоянию Луиджи она начинает брать уроки актерского мастерства, сценической речи, хореографии. Проходит год, прежде чем Стронцо удовлетворяют результаты ее обучения.

— Теперь ты вполне можешь рассчитывать на настоящую роль.

«Настоящая роль» Сильвии заключается в одной банальной фразе: ужин подан, господа. Но и этого ей хватает, чтобы почувствовать себя причастной к таинственному миру Сцены. Она впервые выходит вместе с другими артистами на поклон, аплодисменты и крошечная частичка успеха достаются и ей. Она счастлива. Испытав это неописуемое чувство, Сильвия больше не мыслит жизни вне театра. И вскоре театр отвечает ей взаимностью. Луиджи подыскивает для нее все более значительные роли, а когда публика начинает выделять Сильвию среди остальных актеров труппы, предлагает:

— Знаешь, малышка, тебе следует подумать над новым именем.

— Но разве мое чем-то нехорошо? — удивляется Сильвия, которой и в голову не приходила подобная мысль.

— Твое имя на афишах должно смотреться красиво, ярко... богато! — Луиджи прикрывает глаза ладонью, глубоко задумавшись. — Да! Что-то вроде этого: Сильвия Даймонд!

И Сильвия Даймонд, возникшая благодаря гениальному воображению Луиджи Стронцо, начинает существовать и покорять тысячи и тысячи поклонников...

Луиджи предлагает Сильвии руку и сердце, когда она находится почти в зените славы. Ничто не мешает ей ответить согласием: она знает этого человека уже несколько лет, обязана ему своим успехом. Бриллиантовое колечко на безымянном пальце становится символом их страстной и такой противоречивой любви.

Да, Сильвия любит его. Но со временем ее Пигмалион перестает видеть в ней ту наивную девушку, которая однажды упала к его ногам. Теперь она самостоятельно распоряжается своей судьбой, мужчины готовы лежать у ее ног, как и пророчествовал Стронцо. Актриса уже не нуждается в опеке. Прожив в законном браке пару лет, они расстаются, как считает Сильвия, навсегда.

Косвенной причиной, по которой она жаждет свободы, служит то, что Луиджи не может дать ей самого главного, к чему она подсознательно стремится, — ребенка. В то время Сильвия даже способна оставить сцену в расцвете карьеры, родить и вырастить малыша, лишь бы он был. Но со временем надежды на тихое женское счастье таят, их заменяют «правильные» мысли о несовместимости театральной жизни и материнства. Сильвия смиряется с тем, что ей не суждено стать матерью...

А потом подвертывается толстяк Отто. Нет, она не испытывает к нему ничего похожего на любовь или влюбленность, Боже упаси! Просто Отто может оказать театру серьезную финансовую поддержку в наступившие тогда трудные времена, но требует за свой «благородный» поступок слишком большую плату. Сильвия решается на этот шаг, выставив единственное условие: никаких интимных отношений. Отто ее решение вполне устраивает, тем более, как выясняется, он и сам не горит желанием оказаться в одной постели с женщиной. Однако иметь жену — знаменитую актрису считается престижным в его кругах, и он получает то, чего хочет.