Когда в пути не один

— Может, еще все обойдется? — робко высказалась Алена, боясь больше всего, что дело и впрямь очень серьезное и ей придется лететь отдыхать одной.

— Завтра все выясню. Хотелось бы, чтобы обошлось, — ответил Владимир, с сожалением думая, что отпуск, вероятнее всего, придется отложить. Да и сегодня было бы лучше, чтобы Алена уехала домой. Но выгонять человека из теплой постели совсем негоже. И потому он попросил ее:

— Давай попробуем уснуть, хотя я не думаю, что мне это удастся.

Еще совсем недавно мечтавшая втайне о продолжении любовных утех Алена очень быстро отказалась от этих надежд и, удобно устроившись на руке Владимира, уснула.

Владимир же, продолжая лежать не шелохнувшись, казалось, совсем забыл о близости молодой красивой женщины, словно и не ощущал ее рядом. В голове его теснились другие мысли. Что делать с путевкой, с билетом? Билет можно сдать. Продукты можно съесть дома, с друзьями-товарищами, а вот кому сплавить путевку? Хотя, если продлить больничный, можно попробовать договориться с главным врачом санатория о смещении сроков ее использования. Но, конечно, это только при условии, что с матерью ничего особо страшного не произошло. Если же у нее тяжелый инфаркт, то все эти варианты ни к чему и об отпуске придется позабыть или отложить его до лучших времен…

Много разных мыслей пронеслось в сознании Владимира. Наконец, высвободив онемевшую руку из-под головы уснувшей на ней Алены, он повернулся на правый бок и еще долго лежал и думал: что же ему делать и как быть? Одно было ясно: надо дожидаться утра, чтобы получить из больницы точные сведения о состоянии матери. Не зря же в народе говорят про утро, которое мудренее вечера.

…Утром, накормив и напоив крепким чаем Алену и выпустив ее в дверь, которая выходила из палаты прямо во двор больницы, Филиппов сходил на укол, а потом принялся названивать заведующему облздравом, зная, что Русаков рабочий день всегда начинает рано. Ему повезло: Русаков и в самом деле был уже на службе. Выслушав Владимира, он обещал разобраться в ситуации в самое ближайшее время и рассказать, что и как там, буквально минут через тридцать.

Еле выждав этот промежуток времени, Филиппов торопливо набрал номер телефона Русакова и узнал от него точную картину случившегося:

— У матери обширный инфаркт. Сейчас ее из коридора, где она находилась первое время, перевели уже в реанимацию. Далее, — рассказывал Русаков, — я дал указание, чтобы приняли все необходимые меры. Лично разговаривал с главным врачом. Владимир Ильич Шерстнев — хороший специалист и очень порядочный человек. Он все понял. Можешь потом ему позвонить. Запиши номера его телефонов. Кстати, на лечение уйдет минимум два месяца.

Владимир записал номера Шерстнева, поблагодарил Русакова за оперативность, положил трубку и окончательно понял, что от поездки в Лисентуки ему придется отказываться: мать у него одна, и никаких сомнений и рассуждений в этом случае быть не должно. Ему надо постоянно находиться на своем рабочем месте, и пусть она знает об этом. Одно это придаст ей силы и вселит уверенность, что сын не бросит ее на произвол судьбы, а примет все необходимые меры для ее выздоровления.

Дальнейшие события подтвердили правоту принятого им решения: мать, несмотря на принимаемые врачами усилия, все еще находилась в тяжелейшем состоянии. Владимир спешно сдал горящую путевку в канцелярию, билет — в кассу обкома партии и вышел на работу.

…Вернувшись вскоре из отпуска, председатель облисполкома Славянов, узнав о болезни матери своего помощника, выразил Филиппову глубокое сожаление и пообещал любую помощь, если она потребуется, в любую минуту.

Владимир поблагодарил Славянова за заботу и пояснил, что ход лечения матери взял под свой контроль Русаков.

Четыре месяца за ее жизнь шла самая настоящая борьба, и в ней, кроме медицинского персонала, принимали участие все родные и близкие Владимира, постоянно дежурившие у койки больной.

«Общими усилиями, — признался как-то Филиппову главный врач больницы Шерстнев, — мы вытащили вашу мать, не побоюсь этого слова, прямо из могилы. Ведь надо же такому случиться: вылечили сердце, а тут инфаркт легкого. Такое не часто случается. Но теперь, слава богу, все позади!»

Болезнь матери сблизила всех родственников, благотворно отразилась она и на отношениях Владимира и его жены. Катерина вместе с Маринкой не раз навещали больную, и вскоре в семье Филипповых наступили мир и согласие.

Уставший и вымотанный выпавшими на его долю переживаниями, по горло загруженный работой, Владимир совсем позабыл о своем неиспользованном отпуске и вспомнил о нем лишь зимой, когда Буравков, зная об этом, попросил его составить ему компанию и отправиться недельки на две в местный пансионат, чтобы покататься на лыжах и полностью отключиться от рабочих будней.

Подумав, Владимир согласился, но, конечно, при условии, что его отпустит председатель облисполкома, и тогда он готов ехать с другом не на две, а на целых три недели!

— Это возможно? — спросил Филиппов.

— Без проблем! — заверил его Буравков. — Директор пансионата мой давнишний приятель.