Когда в пути не один

Вспоминая эти неприятные эпизоды своей жизни, Филиппов понимал, что, если бы он тогда не принял этого решения, помощником председателя он давно бы уже не работал, и в бане для избранных не парился, и к дому своему на машине, как это делает сейчас, не подъезжал бы. И потому он решил как бесспорное дело: «В пятницу, если буду жив, обязательно позвоню Владиславу, скажу, что поездка в сад состоится. А с кем, узнает на месте».

Однако в пятницу встреча друзей не состоялась. С утра Филиппова вызвал к себе Славянов. Когда Владимир устроился за столом для заседаний и привычно раскрыл ежедневник для записи очередного поручения, шеф сообщил ему новость:

— Приезжает министр газовой промышленности. Мы с Богородовым будем заниматься с ним. Тебе тоже придется поработать эти дни, вплоть до выходного. Липатова я отпустил в деревню к матери. Задача твоя следующая: вместе с начальником облгаза подготовишь письма на имя министра. Какие, о чем письма, он знает. Оформи их как положено: номер, дата. И проверь, есть ли у тебя в сейфе запасные бланки. Смотри, чтоб не получилось, как в прошлый раз. Дай команду, чтобы вышла одна машинистка. Сам в семь тридцать будь на месте. И жди сигнала. Я сообщу тебе, когда и что от тебя потребуется. Понял?

— Понял, Иван Васильевич! — уверенно ответил Филиппов, тщательно фиксируя в планинге все, что от него потребуется. Это было его правило: все поручения председателя сразу записывать в официальном ежедневнике.

— Тогда все, — сказал Славянов. — Действуй!

И Владимир оба дня действовал, предварительно сообщив об изменившихся планах Соколовскому. Алену же Филиппов предупредил заранее, встретив ее в коридоре.

Глава 2

Проснувшись и включив торшер, Владимир первым делом посмотрел на часы, висевшие на противоположной стороне комнаты, — половина пятого. Огляделся: лежит полураздетый на диване в большой комнате, а не в спальне — значит, был в хорошем поддатии; жена с пьяным спать не любит. Филиппов повернулся на правый бок, вставать не хотелось, но он понимал, что надо как можно скорее выходить из тяжелого похмелья: побаливала голова, в груди жгло, во рту пересохло и ужасно хотелось чего-нибудь кислого или холодного. Поддали вчера крепенько, а что было делать, если к нему в гости приехал не кто-нибудь, а родной дядя, брат матери, бывший разведчик, ныне директор начальной школы на его, Филиппова, «малой родине». Не выпить с кавалером орденов и медалей Отечественной Владимир не имел морального права.

«Такова жизнь, — подумал он, подходя к окну и открывая форточку, чтобы проветрить комнату. — Сейчас начнем приводить себя в порядок».

У него была своя, отработанная и проверенная жизнью система приведения организма в рабочее состояние.

Почистив зубы, для начала он выпил бокал холодного кефира с вареньем, потом долгое время стоял под струей душа, затем быстро наполнил ванну довольно горячей водой и лег отпариваться. Пролежав около часа, начал снова принимать контрастный душ: то горячий, то холодный, и сразу почувствовал заметное облегчение.

Обвязав тело повыше трусов полотенцем, неторопливо побрился, смазал лицо кремом, оделся пока по-домашнему — в спортивный костюм и быстренько отправился на кухню; на газовой плите поджарил и съел два яйца с колбасой, потом кусок селедки, выпил два стакана чая и стакан какао с молоком и только после этого вернулся в большую комнату и, расслабленно опустившись на диван, стал вспоминать вчерашний вечер.

…С работы, как всегда, вернулся около половины восьмого. На его звонок дверь открыла жена, улыбаясь, сообщила:

— А у нас гости! Твой дядя. Раздевайся, умывайся и за стол. Я уже все приготовила.

Поздоровавшись с дядей, все еще статным, но совершенно седым и заметно погрузневшим, Владимир быстро переоделся, умылся горячей и холодной водой, промокнув лицо полотенцем, причесался и, посмотрев на себя в зеркало, довольный, прошел в большую комнату, где дядя в ожидании его смотрел телевизор. Филиппов радушно пригласил родственника к столу, уже накрытому для них на кухне.

Войдя в нее и бросив взгляд на уставленный закусками стол — копченая колбаса, сыр, шпроты, селедка, заправленная луком, соленые огурцы, яблоки и любимое блюдо Владимира — яичница с сардельками, дядя не удержался от восклицания:

— А ты живешь, как доктор! С такой закуской можно четверть выпить и не захмелеть.

— Вот и поешь как следует. Все для того и приготовлено, — искренне потчевала жена дядю Владимира. — Может, сразу горячего? У меня гуляш с рисом. Поешьте, а говорить после чая будете.

— Катя, дорогая, спасибо. Чаю я и дома напьюсь. Да со своим медком, — заранее отказываясь чаевничать, пояснил дядя, внимательно следивший за тем, как Владимир разливает водку по рюмкам, и, одобряя его действия, уважительно заметил: — Вот человек знает, что надо. От «Посольской» и пивка, грешен, не откажусь. В народе как говорят: «Сухая ложка горло дерет».

Когда закусили, поели горячего и преспокойно опорожнили семьсот пятьдесят граммов «Посольской», Владимир вынул из холодильника НЗ — бутылку «Столичной», пояснив:

— Это для продолжения разговора.