Когда выходит отшельник

– Сын опубликовал – за свой счет – маленькую книжку под названием “Отец 876 детей”. Текст в свободном доступе, так что прочитать ее не составило труда, – добавила она немного разочарованно. – Он описал тамошнюю жизнь, мальчиков, которые его окружали, драмы, праздники, драки, уловки, чтобы обмануть охрану и пойти смотреть на девочек через высокую решетку, отделявшую один двор от другого. Но главное – тысячу и одну хитрость, которые использовал его отец, чтобы управлять этими брошенными детьми. В связи с этим он анализирует разнообразные последствия родительской безответственности. Написано проникновенно, жестко, но для нас там нет ничего интересного. Кроме того, что сын, совершенно очевидно, очень много знает о “Милосердии”, и он это подчеркивает. Много точных ремарок с указанием дат и имен персонажей: похоже, это сведения из архивов. Они у него, комиссар.

– Прекрасно, Фруасси. Вы знаете, где можно найти этого сына?

– В Мас-де-Пессаке, в семнадцати километрах к северу от Нима. Ролан Ковэр, семьдесят девять лет, Церковная улица, дом пять. Очень просто. У меня есть его номер телефона, адрес электронной почты – все, что нужно, чтобы с ним связаться.

Адамберг схватил Фруасси за руку.

– Не шевелитесь. Видите самца? Он уже нас не боится и подбирается к кексу.

– А вы хотите? Кусочек кекса? Я узнала, что Кромс остался там. Думаю, с тех пор вы питаетесь кое-как. И еще я узнала кое-что о третьем умершем, Клоде Ландрие. Сущий пустяк. Он не был воспитанником “Милосердия”.

– Ландрие? Торговец?

– Да. Точнее, владелец шоколадной лавки. Когда ему было пятьдесят пять лет, его допрашивали по делу об изнасиловании в Ниме.

– Когда именно это было? Изнасилование?

– Тридцатого апреля восемьдесят восьмого года. Жертва – Жюстина Повель.

– Ландрие был подозреваемым?

– Нет, он сам на следующий день пришел как простой случайный свидетель. Он видел ту девочку почти каждый день. Ее родители работали, а Жюстина приходила в его лавку делать уроки после занятий в коллеже. Он был давним другом семьи, чуть ли не крестным. Ему были известны имена самых близких школьных друзей девочки, поэтому он и пришел в полицию. Но ни одна из версий ничего не дала.

– Найдите мне нынешний адрес жертвы. Мне никогда не нравились случайные свидетели. Из тех, кто сам бежит в полицию, не дожидаясь, пока им позвонят. А первые двое никак не связаны с какими-нибудь делами об изнасилованиях?

– Сначала я искала в судебных архивах департамента Гар: пока ничего. Потом по всей территории Франции, хотя насильники обычно нападают там, где живут. А эти типы никогда не выезжали из своего департамента. Но кто знает, может, на выходные или в отпуск?

– По поводу первых двух можно предположить, что им отомстили за их грязные выходки в сиротском приюте. Но почему шестьдесят лет спустя? А Ландрие – за изнасилование? Но почему тридцать лет спустя? Кто-то убивает медляков?

– Медляки – это кто, комиссар?

– Жуки-вонючки. Они питаются крысиным пометом. Может, эти трое и были жуками-вонючками. Но мы все время возвращаемся к сути проблемы: можно ли убить с помощью пауков-отшельников? Нет. Это невозможно.

– Вам не пригодилось то, что я нашла?

– Наоборот, Фруасси. Продолжайте и тащите мне все, что вам попадется под руку. Возможно или невозможно, но жуки-вонючки в этой истории точно есть.

Часом позже Адамберг, уже собравшись уходить, получил сообщение от комиссара Декартье:

Отпечатки OK. Это он.

Адамберг ответил:

Компьютер и записи у тебя?

Да. Никто не в курсе. Забирай, когда хочешь.

Потом пришло еще одно:

Будь здоров, Берг, спасибо тебе.

Адамберг положил телефон перед Ретанкур. Лейтенант молча прочла.

– Завтра меня не будет, Ретанкур. Съезжу в провинцию, туда и обратно. Но я на связи.

– Хоть в воскресенье можно развеяться, да?

Адамберг понял, что она вздохнула с облегчением по поводу Фруасси.

– Да, так и есть. Хочу прогуляться.

– Может, вам съездить в Лангедок? Там неплохо.

– Совсем неплохо. Я еду в небольшую деревушку недалеко от Нима.

– Будьте осторожны, комиссар, там развелось много пауков-отшельников. Кажется, в это время года они кусаются.

– Вы так много знаете, лейтенант. Может, тоже поедете?

– Нет, не могу, у меня завтра Вивальди, вы помните?

– Ах да. Тоже очень неплохо.

Комиссар задержался у двери кабинета Вейренка.

– Поезд на Ним завтра в восемь сорок три. Подойдет?

– Буду.

– А сегодня вечером в половине девятого в “Гарбюре”?

– Буду.

Вейренк оказался прав. Расследование по делу о пауке-отшельнике, хотя все были о нем извещены, превратилось в тайный заговор, и теперь, чтобы поговорить, Адамберг вынужден был шушукаться под дверями или выходить во двор. И это, конечно, было заметно. Атмосфера секретов и секретных разговоров никому не шла на пользу. Следовало снарядить войска и объединить умственные усилия.

– Берем с собой Вуазне? – осведомился Вейренк.

– Хочешь увеличить численность армии? Я уже завербовал Ретанкур.

– Ретанкур? Как тебе это удалось?

– Чудом.

– Итак? Приглашаем Вуазне? Сегодня вечером.