Когда выходит отшельник

Данглар сложил свои листки в маленькую ровную стопку, забрал их и вышел из комнаты. Адамберг посмотрел на своих подчиненных.

– Кроме названия, – повторил он, прежде чем всех отпустить.

Глава 34

Адамберг сделал знак Меркаде и поднялся на второй этаж к автомату с напитками.

– Лейтенант, на совещании я не упомянул кое о чем. Когда вы будете искать изнасилованных женщин, содержавшихся в психбольницах, рассматривайте только случаи незаконного лишения свободы. Отцом. Начните с этого.

– И я никому об этом не должен говорить.

– Если только Фруасси. А также Вейренку и Вуазне, если захотите. Пусть это останется между нами.

Меркаде задумчиво смотрел вслед вышедшему за дверь Адамбергу. Незаконное лишение свободы? Почему это должно заставить женщину убивать при помощи пауков? Пусть даже она и жила рядом с ними на чердаке или в подвале. Мы все живем с ними рядом. Но безотказный Меркаде никогда не стал бы оспаривать распоряжения шефа. Сам Меркаде побоялся бы руководить людьми в этом адском деле о пауках-отшельниках.

Адамберг нашел Фруасси во дворе: она сидела на каменной ступеньке, наблюдая за вечерней кормежкой птенцов. Не забыв прихватить с собой компьютер, от которого не удалялась больше чем на два метра. Комиссар присел рядом с ней.

– Как у них дела? – спросил он.

– Добрались до последней малины.

– У нас еще есть?

– Конечно. Что будет с Дангларом?

– Что-нибудь.

– Печально.

– Не факт. Можно узнать точный день и час похорон Оливье Вессака?

– Через местную похоронную службу. Но ничто не говорит нам о том, что церемония пройдет в Сен-Поршере. Это может быть в Ниме или в другом месте.

– Хорошо бы узнать, где могилы его родителей.

– Он был сиротой, комиссар. Отец и мать были депортированы и погибли.

– Тогда бабушки и дедушки.

Фруасси открыла ноутбук, в то время как дроздиха тащила в гнездо последнюю ягоду, а Адамберг краем глаза посматривал на Данглара. В дальнем углу двора майор грузил в багажник картонную коробку.

– На кладбище Пон-де-Жюстис в Ниме, – доложила Фруасси.

– Значит, там все и пройдет.

– Сейчас проверю.

– Ну что он, дурак, делает?

– Кто?

– Данглар. Он запихивает коробки в машину.

– Он уходит? Я нашла, комиссар! Оливье Вессак, погребение в пятницу десятого июня, в одиннадцать часов.

– Завтра? Так скоро? Спустя сутки?

– Потому что в субботу погребение обойдется дороже. А значит, пришлось бы отложить до понедельника.

– Похоже, Ирен убедила Элизабет поторопиться. Ну что он, дурак, делает? – повторил Адамберг. – Лейтенант, скажите мне номер телефона жандармерии Лединьяна. Не так быстро, я не успеваю набивать. Имя начальника?

– Фабьен Фаслак. Капитан.

– Есть и еще кое-что. Меркаде вас проинформирует, и это останется между нами.

Адамберг встал, ожидая, когда парень из Лединьяна ответит на его звонок. Наискосок пересек двор, отодвинул Данглара, склонившегося над багажником служебной машины, и стал читать этикетки, аккуратно наклеенные на коробки: “Словари и антологии”, “Личные вещи, безделушки XIX в., египетский скарабей”, “Мои работы; эссе по криминологии в Священной Римской империи в XV в.”.

Все ясно. Данглар собрал чемоданы.

– Жандармерия Лединьяна? Это комиссар Адамберг. Соедините меня, пожалуйста, с капитаном Фаслаком, это срочно.

Что-то щелкнуло, кто-то выругался, и капитан взял трубку.

– Вы еще на работе, капитан?

– У нас только что произошло два столкновения на шоссе, черт бы их побрал! Говорите скорее, комиссар, в чем дело?

– Вы ведь выделили двоих людей для охраны Роже Торая?

– Вы же знаете, сами просили. Так что у меня осталось на два человека меньше, и я не знаю, как буду выкручиваться.

– Вы не можете получить подкрепление из Нима?

– Они сами чуть живые. У них произошел взрыв газа в аварийном доме. Там месиво. Возможно, криминал.

– Я понимаю, Фаслак. Завтра с утра к вам прибудут двое моих людей, они сменят ваших.

– Это отличная новость, Адамберг.

– В котором часу приходит первый поезд?

– В Ним – в девять ноль пять. Почти круглая цифра, это редкость.

– А отправляется?

– В шесть ноль семь. Может, хоть вы понимаете, почему поезда приходят и уходят в такое время, как ноль часов четыре минуты, ноль часов семь минут, восемнадцать минут, тридцать две минуты? А не просто в десять часов, десять пятнадцать, десять тридцать? Надо сказать, эти фокусы с минутами для меня темный лес. Но самое ужасное, что поезда действительно прибывают в ноль часов семь минут, восемнадцать минут, тридцать две минуты!

– Я тоже никогда этого не понимал.

– Вы меня успокоили. И спасибо за помощь.

– Я вам также пришлю женщину. Будет не так заметно.

– Что вы собираетесь делать?

– Завтра состоятся похороны четвертого старика, погибшего от яда паука-отшельника. В одиннадцать часов на кладбище Пон-де-Жюстис.

– Думаете, это убийство?

– Ничего не говорите.

– Понял. Не хотел бы я оказаться на вашем месте, Адамберг.

– Вполне возможно, что двое оставшихся друзей, Ален Ламбертен и Роже Торай, придут на похороны. Мои люди будут вести непосредственное наблюдение, а женщина, изображая журналистку, сфотографирует присутствующих.

– На случай, если убийца придет на похороны.