Когда земли окутает мрак

– Повернешь назад, – пожала плечами хранительница. – И потом не сможешь вспомнить, отчего повернул. Так не только с проходом, со всей волшебной стеной происходит.

Она воздела руку перед собой. Кончики перепончатых пальцев объял тихий лучистый свет. Вокруг серых зрачков вспыхнула золотистая окаемка. Полотно водопада стало стремительно редеть, пока не истаяло вовсе. За ним обнаружился узкий темный проход.

На путников пахнуло сыростью, плесенью и каким-то застарелым смрадом. Зашевелились тени. Хейте помстилось, будто сама тьма устремилась им навстречу, ядовитыми змеями расползаясь по земле. Девушка невольно вскинула руки, ладони ее окутало мягкое свечение.

Но тьма не обратилась неведомой тварью, то лишь солнце заигрывало со мраком. И Хейта невольно опустила руки. Однако тягостное чувство, сковавшее ее сердце точно цепями, никуда не делось.

– Мрачновато, если не сказать больше, – уныло заметил упырь. – Там везде так?

– А карта этой тайной земли какая-нибудь имеется? – в свою очередь спросил Гэдор. – На случай, если заплутаем. Мало ли что.

– К слову об этом, – спохватилась Эрья.

Она сняла с шеи кулон на длинном вощеном шнурке – крупную, идеально круглую жемчужину – и выжидающе поглядела на Хейту. Девушка инстинктивно шагнула вперед, склонила голову. Эрья надела кулон ей на шею, а потом легонько коснулась жемчужины кончиком пальца. Та воссияла, точно новорожденная звезда, и вскоре погасла.

Эрья перевела взгляд на Хейту.

– Прими ее в дар, Чара. Пусть она поможет вам не сбиться с пути.

Девушка благодарно кивнула.

– Занятно, – пробормотал упырь, почесав затылок. – Но на карту вроде бы не похоже.

– О, это куда лучше, чем карта! – Губы Эрьи тронула загадочная улыбка. – Эта жемчужина – самая древняя в лесу Лиловой Синевы. Она не выносит тьмы, ибо свыше ста лет впитывала свет этого мира. А теперь при помощи моего волшебства она сможет отыскать свет и вывести вас из мрака. Просто велите ей сделать это, когда настанет черед возвращаться. А я буду ждать вас здесь.

– Воистину драгоценный дар! – одобрил Гэдор.

Оборотни засуетились, извлекли из заплечных мешков сосновые факелы, и очень скоро вокруг них заплясало золотистое пламя. С волшебным светом было решено пока обождать, чтобы с ходу не раскрывать свою главную силу неведомому противнику.

Друзья нырнули друг за другом в зловещий лаз. Эрья махнула им на прощанье. В тот же миг стена из воды отрезала их от внешнего мира. И путники остались с гнетущей темнотой один на один.

V

Расщелина была довольно узкой. Идти получалось только по двое, да и то не всегда. Однако в высоту она забирала сильно. Казалось, что бездна, которая в горах может разверзнуться под ногами, ныне неожиданно разверзлась над головой. Словно они уже упали, лишившись жизни, и теперь брели по мрачному миру забвения, не ведавшему ни света, ни конца.

Застоялый воздух остервенело впивался в глотку, заставляя путников судорожно хватать его ртом. Но легче от этого не становилось. Жуткая вонь сдавливала горло похлеще удавки. Смердело столь омерзительно, что резало глаза и желудок скручивало в тугой узел.

Немые стены в свете факелов делались всё более и более рыжими, но это был не загадочный рыжий. Тошнотворный и гадкий, он походил на цвет гнилых листьев, вывалянных в грязи. То же самое творилось и с дорогой. Та вдобавок сделалась скользкой, и каждый шаг грозил путникам жестким падением, а то и рассеченным лбом.

Гэдор нагнулся, коснулся тропы пальцами и, распрямившись, уставился на них в полном недоумении. К коже пристала неведомая рыжая масса. Он пытливо растер ее между пальцами. Она оказалась липкой и источала зловоние.

– Что за дрянь? – брезгливо бросил упырь.

– Плесень, – со знающим видом ответила Харпа. – Скитаясь по миру, я вдоволь на нее насмотрелась.

– Верно, – поразмыслив, проронил Гэдор. – Однако плесень такого цвета я вижу впервые. Потому сразу и не признал.

– Думаю, мы еще тут немало чего увидим в первый раз, – задумчиво проронила Хейта.

– Вот почему здесь так воняет. – Мар поморщился, заткнув нос подолом плаща.

– Не только, – отозвался Брон.

Все разом обернулись в его сторону. Оборотень забрал немного вперед. У его ног громоздилась словно бы груда камней. Но когда друзья приблизились, та обратилась в тело медведя.

Зверь издох, несомненно, давно. Об этом говорил запах тлена, который приметил Брон, вылезшая шерсть и зиявшие местами белые кости. Давно, но всё же недостаточно.

Дорг Лютый бесчинствовал в этом лесу больше тысячи лет назад, а тело медведя с виду не пролежало здесь и года. Это было ясно как день. Среди путников повисло напряженное молчание.

– Откуда он тут взялся? – первым подал голос упырь. – И почему за такой невиданный срок его тело не обратилось в прах?

– Меня больше интересует, от чего он издох, – нахмурился Гэдор.

Харпа присела и старательно осмотрела тело некогда могучего зверя.

– Медведь не был убит, – наконец заключила она. – Ран нет. Все кости целы. Он просто пал… да издох.

– Но что-то же его убило, – тихо добавила Хейта.