Когда земли окутает мрак

Рассвирепевшие гаргульи зашипели точно змеи.

– Кажется, ты их здорово разозлил, – заметила Харпа, кружась на месте, чтобы не пропустить неожиданного нападения.

– Я старался. – Тонкие губы Мара растянулись в довольной улыбке, точно его наградили лучшей в жизни похвалой.

Харпа фыркнула.

– Только теперь они озлобились и кинутся на нас разом.

Мар обезоруживающе улыбнулся.

– Я готов схватиться хоть со всеми ними, если бок о бок со мной будешь сражаться ты!

Харпа закатила глаза.

– У нас тут город по швам трещит от осады, а ты вновь за свои шуточки.

Мар плотоядно сузил глаза и вдруг, подступив к обалдевшей Харпе, заворковал ей на ухо:

– О, это не шуточки. Я готов горы свернуть, когда дело касается тебя. Вместе с тобой, ради тебя, за тебя! Неужто ты еще этого не поняла?

Брон наблюдал за этой картиной с поразительным для самого себя любопытством. И случилось невероятное! Харпа, которая никогда за словом в карман не лезла, боевая, бесстрашная, дерзкая, под пылким взглядом упыря вдруг стала пунцовой как рак. Она открыла было рот, но, так и не выдумав ответа, толкнула упыря в грудь.

– Да иди ты!

Брон отметил про себя, что толкнула она того не сильно, как будто вовсе и не пыталась оттолкнуть, а, напротив, притянуть к себе. Харпа отвернулась, взгляд ее лихорадочно забегал в поиске гаргульи. Но Мар отставать и не думал. Неуловимой тенью вырос подле девушки и вновь промурлыкал ей на ухо:

– Так просто ты от меня не отвертишься.

Харпа не сверкнула глазами, не залепила ему едкой насмешкой, лишь судорожно закусила губу, не замечая, что при этом взгляд упыря приковался к ее рту, а изумрудные глаза его подозрительно разгорелись.

Вдалеке вдруг сильно громыхнуло. Брон встревоженно обернулся. В глазах оборотня протаял янтарный свет. В минуты волнения волчья суть всегда рвалась наружу.

Что-то страшное творилось у крепостных стен. Что-то, чего они не ждали и не смогли предугадать. Брон тщился увидеть больше, но взор преграждали дома.

Грохот повторился, такой мощный, такой безудержный, точно под ногами друзей задрожали сами кости земли.

Даже Мар и Харпа, оставив заигрывания и остроты, встревоженно оглянулись. А Брон дольше не раздумывал.

– Я скоро! – крикнул он друзьям и ринул с места.

Он бросился по улице с волчьей скоростью. Острый нюх безошибочно вел к главной городской площади, откуда крепостная стена была видна как на ладони. Брон миновал одну улицу, вторую, нырнул за угол и со всего маху налетел на Хейту! Пальцы сами вцепились в плащ ошарашенной девушки, обхватили за плечи, притянули к груди, не позволяя упасть.

Оказавшись в крепких руках оборотня так внезапно, Хейта недоуменно захлопала глазами. Краска бросилась ей в лицо, то ли от гнева, то ли от чего-то еще. Брон знал, что должен отпустить ее, тотчас же, без раздумий, но не мог. Разум его твердил одно, но сердце жаждало иного.

Он не обнимал Хейту с тех самых пор, как рассказал ей правду. А сейчас он чувствовал тепло девичьего тела, оно согревало его загрубелые пальцы даже сквозь плащ. Ощущал ее дыхание на своем лице, частое, жаркое, видимо, она долго бежала. На какую-то долю мгновения ему показалось, что между ними нет никаких преград, что всё как прежде, что она подастся вперед и прильнет губами к его губам. Брон почти ощутил вкус от ее поцелуя, сладковатый, душистый, напитанный ароматом луговых трав и спелой вишни.

Как вдруг Хейта, опомнившись, сдвинула брови и уперлась ладонью в его грудь.

– Пусти!

Сердце оборотня болезненно сжалось. Лицо помимо воли судорожно дернулось, и оборотень разжал руки. Глядеть на девушку он, однако, не перестал.

Он силился увидеть в них хотя бы тень былой приязни. Тонкий намек на то, что не все еще потеряно. Что еще возможно между ними что-то… Искал и не находил. Он бы всё отдал за то, чтобы узнать, о чем она думает, глядя на него.

Брон горько про себя усмехнулся. Известно, о чем она думает. О том, как он отца ее убивал. Кто знает, в каких красках ей расписала то смертоубийство химера. Что сделано и сказано – не изменить. Как видно, нынче всякий раз при взгляде на него Хейта будет видеть в нем лишь убийцу. Убийцу своего отца.

– Ты куда так несешься? – с вызовом спросила девушка. – Вы же с Маром и Харпой должны сражаться с гаргульями?

– Мы и сражаемся, – отозвался он. – Но я услышал грохот. И побежал поглядеть, что стряслось. Ты ведь поэтому тут?

Хейта кивнула.

– Да, я сразу сюда кинулась, как началось.

– Тогда идем к Мару и Харпе. – Брон приглашающе отступил с дороги. – Они тоже должны это услышать.

Девушка вновь торопливо кивнула, и они заспешили. Пролетели улицы на одном дыхании и вырвались на площадь. Хейта – запыхавшаяся и раскрасневшаяся и Брон – даже ни разу не вспотевший. Глаза девушки широко распахнулись. Оборотень недоверчиво хмыкнул.

На площади покоилась уже не одна, а целых пять гаргулий! Пять каменных истуканов, точно никогда не ведавших жизни. Оставшиеся уродливые твари пошли на попятную. Обиженно и свирепо рыча, они принялись неохотно сниматься с насиженных мест.