Когда земли окутает мрак

Друзья невольно сощурились, прикрывая руками лицо. Взор застлали крупные, суетные блики. Мерцающие крупицы рассеивались, точно густое облако звездной пыли. Наконец окрестный мир обрел ясность. Путники заглянули вниз и застыли, не в силах вымолвить ни слова.

Травяной холм опадал и зеленой речушкой вливался в безбрежное сине-лиловое море листвы. Оно казалось таким живым и ярким, точно это были и не листья вовсе, а разлитый ягодный сок. И плескался он на сколько хватало глаз, до самого горизонта.

Не сговариваясь, друзья разом двинулись вниз. Лица их овевал свежий ветер. Россыпи нежных полевых цветов провожали путников робкими взглядами, дурманя голову пряным ароматом. Из-под ног то и дело прыскали юркие ящерки. А высоко в небе, разрезая крыльями податливую синеву, громко и протяжно плакал одинокий орел.

Лес окутал путников почти ощутимой тенью. Величественные деревья изучающе взирали на них с высоты своего непомерного роста. Неожиданно благосклонно зашелестели сочные листья, ни дать ни взять приглашали. Хейта отодвинула ветку и первой нырнула под сине-лиловую сень.

В лесу было свежо, но не холодно. Солнечные лучи пробивались сквозь пеструю крону, рассеивая ясный мерцающий свет. Тропка, если и пролегала здесь когда, давно заросла. Поэтому путники просто двинулись напрямик по мягкой траве, уже местами припорошенной яркими сине-лиловыми листьями. Пушистый игольчатый мох цвета спелой черники проворно взбегал по корявым стволам, доставая, верно, до самых макушек.

– А куда мы, собственно, направляемся? – подал голос Мар. – Лес большой. И мальчик может быть где угодно. Эдак мы будем вечность его искать!

– Думаю, первым делом нужно потолковать с пастырями вод, – отозвался Гэдор. – Если мальчик действительно здесь, им должно быть об этом известно.

– И как мы их отыщем? – вопросила Харпа.

– Просто пойдем вперед, – отозвался Гэдор. – И рано или поздно они появятся. Верно я говорю, Хейта?

– Верно, – кивнула девушка. – Это ведь их край – невозможно пройти по нему и с ними не столкнуться.

– Ну что ж, – Мар в предвкушении потер ладони, – давайте поглядим, сколько правды в том, что толкуют про этот лес.

Друзья двинулись дальше.

Чувство, что они ненароком угодили в сказку, крепло с каждой минутой. Отовсюду доносилось мелодичное журчание воды. Словно сама природа возносила хвалебную песнь всему, в чем теплилась жизнь! Звонкие ручьи били из-под камней. Меж стволов мелькнуло, озарившись загадочным блеском, круглое кристально чистое озеро. Невдалеке размеренно и заманчиво шумела река.

Сбоку показалась залитая солнцем прогалина. Несколько тонконогих оленей паслись на ней, пощипывая припорошенную листвой траву. Не привыкшие бояться, завидев путников, они не бросились прочь. Лишь любопытно навострили золотистые ушки.

Над головами странников бойко стрекотали рыжие белки. То тут, то там выглядывал из-за ствола пушистый беличий хвост. Шустро прошествовал мимо носатый еж. А потом из зарослей калины выскочил странного вида зверек.

Он походил на небольшого дикого пса, но этим сходство и заканчивалось. Его мордочка и уши были слишком длинны, а тонкий хвост заканчивался пушистой кисточкой. Звереныш был совершенно белым, а из-под густой шерстки выглядывали самые настоящие древесные листья! Пестрые, сине-лиловые, они щедро усеяли тело зверька, добравшись даже до кисточки на хвосте. Большие глаза же его отливали чистым серебром.

– Это что еще за чудо? – восторженно ахнул Мар.

– Смирыш, – улыбнулась Хейта.

Зверек, словно сообразив, что речь идет о нем, приветливо высунул блестящий язычок и перебежал поближе.

– А что он умеет? – подал голос Брон.

– Усмирять боль, – пояснила Хейта. – Потому-то его так и прозвали. Ушибешь, к примеру, ногу. Положишь смирыша спать в ногах, и наутро боли как не бывало.

– А почему он весь в листьях? – недоуменно сдвинула брови Харпа.

– Смирыш питается ими, – живо отозвалась девушка. – И ничем более. За весну, лето и осень он успевает много листьев съесть, и постепенно обрастает ими сам. А когда наступает зима и нечего становится есть, Смирыш объедает то, что выросло на нем самом. В холодное время он чаще спит, и еды ему нужно меньше – так и коротает он зиму.

– Вот это да-а… – восхищенно вытаращил глаза Мар. – Еду прямо на себе носит.

– Тебе бы так! – подколола его Харпа.

– Да ну тебя! – отмахнулся он. – Представь, как я бы тогда вонял!

Путники разом покатились со смеху. Зверек, видать с испугу, метнулся в сторону, споткнулся о кочку, забавно перекувыркнулся, сел и, оторопело уставившись перед собой, громко чихнул.

– Вспомнил! – неожиданно воскликнул Гэдор. – Как-то раз я видел этого мальца на черном рынке.

– Да, – печально отозвалась Хейта. – Смирыш с его умением – желанный товар в подобных местах. Как и другие волшебные звери. Только в неволе смирыши погибают быстро. На скудной пище листья растут плохо. Зверек тощает, и волшебство его сходит на нет. Это если еще кормят листьями, некоторые же по незнанию мясо суют.

Смирыш тем временем подобрался к Брону и старательно обнюхал его сапог. Воздел острую мордочку и заливисто тявкнул.