Когорта

Ухтомский, быстро перекрестившись, вновь поднял непослушный наган. Ударил выстрел, ткань на груди одного из яртов лопнула, камуфляж потемнел от крови, но тот даже не пошатнулся. Штабс-капитан выстрелил снова – пуля разбила череп, залив ярта кровью и желтыми пятнами мозга. Ухтомский оглянулся: то, что ползло к ним, было уже за калиткой, отростки-пальцы шевелились в пыли, а в глубине, на темном фоне старых памятников и облезлых металлических крестов, проступало нечто полупрозрачное, похожее на клочья тумана. Земля пошла трещинами, сквозь которые начала просачиваться бурая слизь. До калитки оставалось два шага, корни извивались совсем рядом, из глубины кладбища доносился глухой низкий вой…

Ухтомский спрятал бесполезный наган, взглянул на искривленные гримасой ненависти лица. Страх внезапно исчез. Големов не брали пули – но иногда и слово разит.

– Ну вы, канальи!

Голос Виктора зазвенел металлом, словно собирая воедино непреклонную волю его княжеских предков.

– Рас-собачились! А ну, слушай мою команду! На месте… Стой!

Келюс удивленно взглянул на штабс-капитана, но тот лишь усмехнулся. Николай перевел взгляд на парней в камуфляже и поразился еще больше. Ярты не двигались, замерли, пустые глаза, не отрываясь, смотрели на Ухтомского.

– Кругом ма-а-арш! Выполнять!

Ярты, неуклюже повернувшись, зашагали к машине. Келюс обернулся: у калитки все замерло, корни, начавшие было выползать на улицу, застыли в пыли, глухой подземный вой стих.

– Босота! – пробормотал князь, облегченно переведя дух. А я их, представляете, Николай, испугался…

Ответить было нечего. «Камуфляжники» неуклюже садились в «Мерседес», тот, у кого была прострелена голова, упал, его подняли, втащили в машину. Дверца захлопнулась, черный автомобиль рванул с места. В ту же секунду взревел мотор «Волги», и такси тронулось вслед за «Мерседесом».

– Перекурим? – Заметно повеселевший Ухтомский достал « пачку „Кэмела“. – Надо, знаете, и дух перевести…

Николай взял сигарету, но, вспомнив о калитке, обернулся. Проход был пуст, только черные пятна на земле свидетельствовали о том, что виденное – не бред.

– Ну, спасибо, Виктор!.. Но как это у вас получилось? Штабс-капитан дернул плечами:

– Сам не знаю! Подумалось отчего-то, что эти ублюдки не имеют своей воли. Знаете, у нас на фронте порой господа солдатики бунтовать изволили, так у них глаза были такие же. И рожи красные… Ну, я и гаркнул. А заодно, Николай Андреевич, мне вовремя напомнили о его светлости Ранхае. В той поэме, что я переводил, мой предок лихо, знаете, всякую нежить словом припечатывал!

– Револьвер?.. Вы заметили? Странно, что он у вас вообще сработал.

– Ну, чтоб мой наган да не выстрелил! – усмехнулся Виктор. – Хотя вы правы, ситуация вышла занятная. А ведь Варфоломей Кириллович предупреждал!..

– Вы его видели? – встрепенулся Келюс. – Когда?

– Да только что. Ладно, поехали, дорогой расскажу… Они сели в белую «Ладу», Виктор завел мотор, и машина, выехав на трассу, помчалась обратно, к станции «Водный стадион».

Ухтомский рассказал все, как было, умолчав лишь о странном пророчестве. Родную землю князь покидать не собирался, и слова Варфоломея Кирилловича его сильно задели. Штабс-капитан твердо решил, что никогда не уедет из России.

– А у вас как дела? – поинтересовался он. – Мы с господином Плотниковым не ждали вас так скоро. Отчего вы вернулись?

– Море холодное, – усмехнулся Келюс. – Подышал свежим воздухом, бином, и хватит… Мик здесь?

– Наверное, уже в присутствии, то есть в офисе. – Ухтомский взглянул на часы. – Мы как раз собирались с ним на полигон…

Штабс-капитан осекся, сообразив, что сболтнул лишнее, но Келюс сделал вид, что не заметил.

«Лада», свернув на Ленинградский проспект, помчалась к центру. Ухтомский молчал, движение было интенсивным, и он сосредоточился, чтобы не быть остановленным вездесущими «городовыми». Между тем Лунин лихорадочно пытался понять случившееся. Год назад Фрол расправился с бандитами Волкова, но даже он не мог командовать яртами. Может, потомок Ранхая и в самом деле способен разить словом? «И бесы повинуются ему», – вспомнилась Николаю фраза из Книги, которую он никогда не признавал священной.

Ухтомский, не догадываясь о сомнениях Келюса, лихо крутил баранку, маневрируя среди потока машин, и даже стал насвистывать нечто веселое. «Лада», промчавшись проспектом, свернула в тихий переулок.

– Приехали. – Ухтомский затормозив возле старинного пятиэтажного особняка, у входа в который висело несколько новеньких вывесок с названиями фирм. – – Кажется, господин Плотников уже здесь.

Он не ошибся. Мик был в офисе и, похоже, успел заждаться Виктора. Во всяком случае, на появившегося в дверях Ухтомского он взглянул сурово, но выражение мигом изменилось, как только он увидел Келюса.

– Не помешал? – Лунин быстро оглядел щегольски оформленное помещение с многокнопочными факсами и экранами компьютеров. – . Или я срываю рабочий процесс?

– Николай! – Мик разом потерял всю свою важность. – Как здорово! Вы-то откуда?