— Может быть, она боится, что я донесу на нее Красным Стражам? Если бы она только знала. Да это она могла бы донести на меня, а я не смогла бы сбежать в лес или заставить ее гоняться за мной по этим проклятым кустам!
Доев хлеб с сыром, Изабо вытащила из мешка сушеное яблоко. Листья зашелестели. Шмель с гудением опустился на один из крошечных зеленых цветочков, растущих вдоль ствола, погрузив в него свой хоботок. Изабо снова вздохнула и со слезой в голосе проговорила:
— Я так боюсь. Как Лиланте могла завести меня в этот лес бросить здесь совсем одну-ууууу! Я заблуди-иии-ииилась!
Хотя ей казалась, что она немного переиграла, ее шею вдруг обвили прохладные белые руки, и рядом с ней снова оказалась Лиланте.
— Глупышка! — сказала она, смеясь сквозь слезы. — Можно подумать, ты не смогла бы найти дорогу. Это с таким-то следом, который ты оставила за собой!
— Благодарение Эйя, Лиланте, я так устала за тобой гоняться! Почему ты убежала?
— Я полудревяница! — неожиданно воскликнула Лиланте. — Не просто древяница. Я наполовину человек. Мой отец был одним из вас.
— Так значит, твоя мать была древяницей?
Лиланте кивнула, но ее лицо все еще было искажено страхом.
— По крайней мере, ты знаешь, кто были твои мать и отец, — горько сказала Изабо. — Я вот могу, чего доброго, оказаться наполовину ледяным великаном.
— Только не с такими волосами, — рассмеялась Лиланте, потом смущенно подняла руку к своим собственным, зеленым, как молодая листва, и вздохнула. — Прости, Изабо, ты просто не понимаешь, каково это. Мой отец бил меня, если я пыталась превращаться в дерево, запирал в доме, чтобы я не смогла убежать в лес. Он продавал меня деревенским мужикам, поскольку все видели во мне только
— Сколько тебе было тогда? — прошептала Изабо.
— Тринадцать, — ответила Лиланте. — Думаю, древяницы развиваются примерно так же, как люди. Я была похожа на человеческое дитя почти во всем. — Она закрыла лицо руками и горько вздохнула. Потом снова подняла голову. В ее глазах было отчаяние. — Ну вот, теперь ты все знаешь. Что ты собираешься делать?
— Рассказать тебе свою историю, — ответила Изабо. — Доверие за доверие. Меня воспитала ведьма, которая жила в огромном дупле, далеко в горах. Я обучалась многим древним наукам и на прошлой неделе была принята в запрещенный Шабаш Ведьм. Думаю, моя опекунша связана с повстанцами, потому что время от времени почтовые голуби приносили ей странные сообщения. Сейчас я выполняю ее поручение, несу волшебный талисман ее соглядатаю в замке Ри. Если мы добьемся успеха, королева будет свергнута, и волшебные существа и люди снова смогут жить в мире, — закончила она, сверкая голубыми глазами. — А что теперь собираешься делать ты?
Глаза Лиланте сияли.
— Вот это да! — выдохнула она, — Поручение! Это правда?
— Да! Смотри, я покажу тебе. — Изабо запустила руку под рубаху и вытащила черный мешочек. Потянув завязки, она вытащила оттуда треугольный талисман.
Лиланте раскрыла рот от изумления.
— Я чувствую его силу! — воскликнула она. — Он горит как факел! Почему же я не почувствовала его раньше?
— Должно быть, этот мешочек скрывает волшебные предметы, — нахмурившись, сказала Изабо. — M-м… М-м… M-м… — Она попыталась выговорить имя наставницы, но язык казалось, отказывается ей повиноваться. — В общем, мне велели ни в коем случае его не вынимать, — закончила она.
— Может быть, поэтому я и не могла тебя почувствовать, сказала Лиланте. — Обычно я чувствую все живое, но с тобой было иначе. Я наткнулась на твои следы и не могла поверить, что кто-то прошел по моей территории незамеченным. Вот почему я пошла за тобой: потому, что ты заинтересовала меня, и еще потому, что тебя окружает какая-то тайна и я не могу читать твои мысли. — Может быть, во всем виноват этот маленький мешочек, в таком случае он должен быть очень могущественным.
Изабо полюбовалась своими кольцами, которые тоже лежали в мешочке, потом неохотно убрала их обратно.
— Жалко, что мне нельзя носить кольца, — сказала она. — Жду не дождусь, когда же магия перестанет быть незаконной.
— И когда древяниц перестанут преследовать, как диких животных, — грустно добавила Лиланте. — Иногда в лесу бывает так одиноко. Мне так хотелось бы, чтобы ты могла остаться или я могла бы пойти с тобой. Я начну скучать по тебе, как только мы расстанемся.
— Я тоже, — сказала Изабо, проглотив комок в горле. — Но это слишком опасно.
— А ты не боишься?