Коготь химеры

Однако же кто-то на небе к нему благоволил. Еще как благоволил! Это Док понял, когда на скамью рядом с его идеалом грубо завалилась пара забулдыг. Густопсовый запах, смешанный с ядреным водочным перегаром, тотчас вытеснил из пространства весь кислород. И быки здоровущие. Тут можно выпендриться, как говаривал капитан Сиротин, «на полное е…ло».

Док буквально ожил. И никто за газеткой не заметил, как расплылось в счастливой улыбке его лицо. А улыбался он в последнее время очень редко.

— М-мадам, а можно с тобой познакомиться? — пробормотал тот, что сидел ближе к идеалу, грубо притискивая женщину плечом к стене вагона.

— Зачем? Отодвиньтесь, пожалуйста, и… и не трогайте меня. Я… я позову милицию.

— Зови… гы… гы… Где ж тут та милиция?

Док стер с лица лучезарную улыбку, опустил газету, аккуратно сложил ее и уставился в белесые от алкоголя глаза вагонного громилы.

— Шо уставился, дед? — с вызовом выдохнул водочные пары бык. — Вали отсюда, пока рога не поотшибали.

«Ну… за деда ты мне ответишь особо», — решил про себя Док, но промолчал. Впрочем, он не сделал ни единого движения. Просто сидел спокойно и наблюдал. Хулиган между тем снова повернулся к своей прекрасной соседке:

— Да чего ты кочевряжишься? Давай завалим прямо с электрички ко мне. Ну… хата свободна, водяры — хоть залейся. Посидим, чисто конкретно посидим. Он, сиськи у тебя какие! Скажи, Петруха?

— Гы… гы… — наконец подал хриплый голос второй. — Точно, Колян, сиськи конкретные.

Лицо незнакомки сплошь покрылось густым румянцем. А в глазах стыл страх, смертельный страх.

— Я… я… уберите руки! — Две слезинки быстро скатились по розовым от стыда и бессилия щекам и повисли на подбородке с ямочкой.

— Счас уберу. — Первый протянул грязную веснушчатую лапу к груди идеала.

Лапнуть не успел — Док своей левой элегантно перехватил мерзкую лапу, переплел свои тонкие, но цепкие и длинные пальцы с толстыми сосисками подонка и мягким движением вывернул кисть. Мерзавец взвизгнул от мгновенной пронзительной боли. Док, не отпуская кисть, потянул противника на себя. Тот с воплем рухнул с лавки на колени.

— Ты шо, сука! — взвился второй.

Док лениво лягнул его в пах — и к визгу Коляна добавился хриплый вой Петрухи, который тоже упал на колени. Док, больше, конечно, для острастки, добавил обоим сете по затылку. Так, легонькое сете.[9] Чтобы мозги встряхнулись и понимание пришло.

Странно, но остальные пассажиры вагона наблюдали сцену совершенно беспристрастно и спокойно.

«Узнаю тебя, страна, — машинально отметил Док. — Все так же хулиганят в электричках, и все так же — всем по фигу».

— Значит, так, орлы, — внушительно начал он, — у вас есть два варианта на выбор. Вариант первый — вы валите отсюда подальше. Чтобы я вас ни в электричке, ни на перроне больше не видел. Вариант второй — на ближайшей станции вас выносят из вагона на носилках. Какой вариант выбираете?

Конечно, они выбрали первый. Скуля и матерясь, заковыляли в тамбур. Док еще наподдал Коляну хорошего пинка в зад, прокомментировав: «Это тебе за деда!», отчего тот значительно ускорился и вылетел в тамбур пулей.

Док даже не стал вытирать трудовой пот со лба — там ни росинки не выступило, только брезгливо вытер руки о штанины и уселся на место, мучительно размышляя при этом: «И что теперь делать? Снова уткнуться в газету? Или… или попытаться завести разговор?»

Идеал сам разрешил проблему:

— Спасибо, спасибо вам огромное. Знаете, я так испугалась… Я… я никогда не попадала в подобные ситуации.

— А, пустяки, — отмахнулся Док. — И как вас занесло в эту… электричку?

Он хотел к слову «электричка» добавить эпитет «сраная», но вовремя придержал язык.

— Я, знаете ли, к тетке ездила, а машина поломалась, — затараторила незнакомка. — Тетка приболела, а я, видите ли, врач.

— Вы врач? — безмерно удивился Док, хотя по зрелому размышлению ничего удивительного в этом не было. — И какой же вы врач? Ну, в смысле специализации.

— Психиатр.

— Ого. Выходит, мы коллеги.

Вот тут изумилась она, искренне и неприкрыто. Да и было чему изумляться.

— Понимаете, у меня домик под… крохотный, — не сморгнув глазом, соврал Док. — А машина тоже поломалась. Вот и пришлось электричкой.

— А вы какой врач?

— Военный хирург.

Все же она ему не поверила. Док читал это в ее глазах.

— Вижу, вы мне не верите. Хорошо… Как же вам доказать? А вот как! На лямина криброза поселился кристо гале. Впереди — форамен цекум. Сзади — ось сфеноидале.

Она звонко рассмеялась, слезы уже просохли, и испуг из глаз выветрился.

— Этот стишок вы могли слышать от какого-нибудь медика и запомнить.

— Теперь я не сомневаюсь, что вы психиатр, — рассмеялся в ответ Док. Не мог не рассмеяться. — Ладно, попробуем по-другому. Задавайте мне вопросы на медицинскую тему. Только ближе к хирургии, а то общую патологию я уже изрядно подзабыл.

— Хорошо… Так… Что такое лапаротомия?

— Чревосечение.

— Перитонит?

— Воспаление брюшины.

— Симптом Щеткина-Блюмберга?

— Как раз основной симптом перитонита.

— Халязион?

— По-простому, ячмень на веке, который лечат дулей.

Она снова залилась смехом.

— Все, верю, верю!