Коготь химеры

Самое любопытное, что в медицинский он поступал, чтобы не загребли, как тогда говорили, в армию. И поступил, и закончил. Да не какой-нибудь, а московский — Первый медицинский. Специализация — хирургия. Другой специализации Док не представлял. Потом интернатура в Пензе и там же два года работы ординатором больницы «скорой помощи». Руку набил основательно. Триста операций в год, всяких и разных, — не шутка. Сутками не вылезал из клиники. А потом вдруг надоело. Надоело до смертной тоски. Вторая чеченская война была тогда в самом разгаре. Что его туда потянуло? Но потянуло, властно и непреодолимо. Все, казалось бы, было у мужика: престижная работа, перспектива, выдающиеся, без преувеличения, достижения в спорте. Жена — красавица. Ан нет… Романтики, что ли, захотелось? Док и сейчас не мог вразумительно ответить на этот вопрос. Но влекло, влекло — в Валгаллу.

Повоевал от души. После ранения комиссовали. Вернулся на родную Украину. Еще два года работы ординатором-хирургом в Кировограде. И все пошло наперекосяк. Детей нет — семья распалась. Работа опротивела до тошноты. Большой спорт остался в далеком прошлом. Да и какое там дзюдо после боевой школы капитана Сиротина?

Пресса в Украине того времени была уже «свободная». Относительно свободная. Во всяком случае, писали обо всем, кто во что горазд, нисколько не стесняясь в выражениях. А вот о Чернобыле почему-то писать перестали. И не потому, что тема стала «закрытой». Просто информация просачивалась скудная. Потом замелькали слова «аномалия», «артефакт», «мутанты», «сталкеры», пошли короткие сводки военных о «локальных» действиях. А кто с кем воевал — из кратких газетных публикаций не разобрал бы сам черт.

Док три раза дотошно перечитал «Сталкера» Стругацких. Ни хрена не понял, но в один прекрасный день написал заявление «по-собственному», собрал скудные походные манатки и рванул на Зону. Позвала, значит, Валгалла. Властно позвала.

Сообщение между Зоной и Внешним Миром тогда еще существовало. Не столь открытое и простое, но существовало. Потому Док с его опытом спецназа пошел правильным путем. А именно прошелся по припограничным «гэндэлыкам» — так на Украине называли низкопробные, дешевые кабаки. И уже в третьем по счету надыбал нужных ему людей.

Три крепких парня сидели за отдельным столиком в углу, жрали водку в неимоверных количествах и молчали. Док их вычислил даже не потому, что одеты они были в изрядно поношенную, видавшую виды камуфлу без знаков различия. И не потому, что пили молча, словно и поговорить не о чем. А просто потому, что на запястьях у всех троих матово поблескивали большие странные приборы. «ПДА — непременный и наиглавнейший предмет сталкерской экипировки», — это Док прочитал в какой-то газетенке. Вот и пригодилось.

Не мудрствуя лукаво, он купил в баре бутылку водки, подошел к троице сталкеров, выставил бутылку на столик.

— Можно присесть, мужики?

Только теперь понял, почему они пили молча. Этим не нужно было обмениваться словами и фразами. Сталкеры понимали друг друга с полувзгляда. Молчаливый обмен информацией между ними длился долго — не менее минуты. Вначале все трое оглядели Дока с головы до ног, взвесили и оценили. Главное, кажется, поняли. Затем они обменялись друг с другом взглядами. Наконец один из них — долговязый, нескладный, рябой, с несуразно выдвинутыми вперед зубами — прошепелявил с заметным дефектом речи даже в коротком слове: «Садись».

Док придвинул стул, уселся на краешек и поставил на стол еще и свой стакан. Долговязый сграбастал бутылку, свернул крышку одним движением и точно разлил ее по посудинам — каждому ровно по сто двадцать пять граммов. Выпили молча — Док быстро воспринял привычки троицы. Закуска перед сталкерами красовалась более чем скромная — мелко нарезанный соленый огурец да три ломтя хлеба. Каждый из них отщипнул от своего ломтя крохотный кусочек, подцепил кружочек огурца, медленно отправил в рот. Док закусывать не стал — не понта ради, просто, по армейским понятиям, не заслужил еще закуску.

— Я — Хомяк. — Долговязый ткнул себя в грудь корявым пальцем.

— Он — Крокодайл. — Тычок в сторону квадратного детины с мясистым красным носом.

— А он — Витек. — Это прозвучало в адрес угрюмого, атлетически сложенного молодца с уродливым багровым шрамом через все лицо.

«Как нашего запасного снайпера», — машинально отметил Док.

Впрочем, все трое были угрюмыми.

— А ты кто?

— В Чечне, в спецназе, меня называли Док.

— Почему?

— Я врач-хирург.

Сталкеры снова обменялись многозначительными взглядами, но теперь в их взглядах, как показалось Доку, мелькнуло нечто похожее на уважение.

— А что еще умеешь? — подал голос Крокодайл.

— Ну… драться умею, стреляю неплохо.

Непонятно почему, но все трое коротко хохотнули, а в глазах Хомяка зажегся огонек.

— Драться, говоришь, умеешь? Тогда пошли, покажешь, как умеешь.

Долговязый, не дожидаясь согласия на дуэль со стороны Дока, медленно поднял свое нескладное тело и направился к выходу. Док в предвкушении знатной забавы неторопливо зашагал вслед за ним. Сзади, тоже в предвкушении, пристроились Крокодайл и Витек.