Коко Шанель

Сначала Альфонса и Люсьена признали «покинутыми детьми», а потом передали в сельскую местность, в семьи землевладельцев, которым по этому случаю начислялось ежемесячное пособие. На практике пасынки представляли собой бесплатную рабочую силу. Их эксплуатировали как могли, заставляя работать целыми днями. Кормили их так плохо, что они постоянно чувствовали себя голодными, а спали чаще всего в сарае вместе со скотиной, прямо на покрытом соломой полу. Продолжалось это до тринадцати лет, когда их следовало отправить учиться какому-нибудь ремеслу. Однако Альфонс и Люсьен ремеслу обучаться не захотели. Не исключено, что из сельскохозяйственного рабства их вызволили дед с бабкой. От своих опекунов они вернулись неграмотными, понимавшими только грубую речь крестьян. Никакие попытки властей как-то заставить опекунов отдавать детей в школы не имели успеха: власть далеко, отговориться всегда можно. Зимой плохая погода, дождь и снег — куда же отправлять в такую погоду ребенка, школа ведь неблизко. А в хорошую погоду сироты уже целыми днями пропадали в горах, на пастбищах.

В итоге братья повторили судьбу своего сгинувшего без вести отца. «С этого времени Альфонс и Люсьен ведут жизнь, мало отличавшуюся от той поры, когда они жили с матерью. Несмотря на развал семьи, на горести, на дремучее невежество, несмотря на отступничество отца, на честолюбие и нетерпеливое желание побыстрее добиться своего, унаследованное от Альбера, им предстояло, как и всем Шанелям, познать тяжелую жизнь бродячих торговцев… от его (Альфонса. — В. Б.) детей мы знаем, что он охотно заявлял: „В тринадцать лет я попал на улицу и все время колесил по дорогам“. Бродяжничество было его судьбой. То же самое было и у Люсьена»[3]

.

Девочек отец пристроил в сиротский приют в Обазине, уготовив им судьбу более счастливую, чем братьям. Хотя сам по себе поступок выглядел не лучше: Альбер просто высадил их у ворот монастыря и поехал дальше торговать по ярмаркам. Позже выяснится, что некоторых своих родственников он навещал, даже сыновья с ним изредка общались — но не Габриэль. Из ее жизни он был вычеркнут навсегда и существовал только в вымышленных рассказах. Тут возникает новая легенда, рассказываемая Мадмуазель нанятым ею биографам: она меняет год своего рождения и становится моложе на десять лет. Таким образом, ее мать умирает не тогда, когда Габриэль должно исполниться двенадцать, а когда ей всего два годика, поэтому она Жанну совсем не помнит. После чего ее не везут сразу в Обазин, она воспитывается у теток: мать умерла, а отец успешно ведет дела в Штатах. Тетки строги, но их шкафы забиты дорогим бельем. У теток, без сомнения, все сверкало чистотой, столь часто упоминаемой Коко Шанель. Объяснение этому моменту найдется позже: именно в монастыре в Обазине от послушниц будут требовать неукоснительного соблюдения гигиены и поддержания помещений в чистоте. Именно оттуда она запомнила белые воротнички и платья, напоминавшие о строгой форме послушниц.

Когда Габриэль исполнится 18 лет, она навсегда покинет приют при монастыре, где, сказать по правде, ее обучили многому, включая умение шить, сделавшее ей имя. Ну а Альбер Шанель наконец-то снова почувствовал себя свободным от семейных уз человеком, без каких-либо обязательств.

Глава третья. Обазин

Обазин расположен всего в четырнадцати километрах от Брив-ла-Гайяра. К 1895 году в городке насчитывалось около тысячи жителей, что остается неизменным по сей день. Обазин обязан своим существованием мужскому монастырю, основанному священником Этьеном де Вьельзотом в XII веке. «Это был отшельник и первопроходец, божий безумец, хрупкий, уродливый, лысый, в тридцать лет морщинистый, словно старый бонза. Физически удаленный от всех, но духовно объединенный со всеми», — говорили про Этьена. Очень быстро к мужскому монастырю присоединился женский, оба принадлежали ордену цистерцианцев. К сожалению, во Франции многое было разрушено во время революции, в частности, пострадали женские постройки монастыря. После революционных событий монастыри прекратили свое существование, но в 1860 году в оставшемся от монастыря здании сестрами конгрегации Сен-Кёр де Мари был открыт сиротский приют для девочек. На момент проживания там сестер Шанель девочек-сирот насчитывалось примерно 35 человек.