Читаем Коктейль полностью

Потребности половой системы сильнее, чем творческие мотивы, чем посылы добра, чем наслаждение эстетикой, в дикость заложена задача – выпустить семя, вознаграждение за которую – огромная волна поощрения гормонами. Тут ситуация какая: что-то пошло не так. Достаточно давно. Сломал стабильность, теперь всего мало и вечно не хватает похвалы, а как приходит, через боль, маленькое количество. Отсюда и нет смысла искать что-то, ждать. Это зависимость. Попытки её покинуть заключались в перерывах, считая, таким образом восстановится норма поощрения. Заканчивались упорства её большей властью над всеми эго, мне становится невыносимо.

Что случается при знакомстве. Организмы составляют первое впечатление, обмениваются информацией о себе, рассуждают по поводу и без повода, находят что-то знакомое, близкое. Нравится всегда похожее. Если люди разные, то внутри каждого таится нераскрытое, что открыто в противоположном.

Имел опыт такого рода занятий, чаще всего, безуспешный. Надоело. Никогда не получаю то, что было в мечтах. В иной форме или вовсе не то!


Я не вижу надежды дальше действовать по тому же шаблону, даже если менять подход, внешность, поведение, модель подачи материала, это тот же шаблон для тех же целей. Я не вижу надежды, что даже при успехе это исправит мою ситуацию, не вижу причин, чтобы начать верить в любовь. Каждый трактует этот термин по своему, я в нем не хочу разбираться. Это выставка слепым невидимых картин. Только вокруг играют красивые песни, что создают воображение увидеть нарисованное.

Я рисую на своём лице, чтобы представить в новом образе, стать собой, а не совокупностью тех, кого я собрал в течении нескольких годов, поэтому. Даже взяв очертания известных всем мимов, это скрывает весь стыд, все слабости, все сухие ветки, выставляя бездушный, но красивый лик, якрую страницу грустной книги, я думаю, что поменяю своё лицо.


Глава 2


Да не, она как-то не очень, я слишком хорош для неё.

|Про качели|


Не вернуть былого. Меня томит вечное завтра, однако, ничто не держит вовсе. Я любил и жил этим. Что делать дальше, если нет ничего? Во всём нахожу подвохи, поэтому остаюсь в одиночестве. Нужно становиться честным перед собой.

Сожаления надо мной преобладают, но время от времени я могу спокойно их терять. Мягкосердечность даёт поводы потревожить повседневный быт моих занятых приятелей.

Я на качелях возле дома, как 15 лет назад, как 10 лет назад, как 5 лет назад. Как обычно. Предо мной место, где воплощались краткие моменты моего футбольного гения, где чувство нужности присутствовало, так я проводил всё детство.

И сверху вечно красивое звёздное небо, что хранит загадки бесконечности. Люблю небо. Когда оно чистое.


Да, я меняюсь только внешне. С целью понравиться кому-то. Но внутренние качества меня остаются прежними. Мой образ не определён. Отшучиваюсь объяснением, что из этого он не ограничен, но как раз таки сам я ограничен в своей голове. Наивность мышления, слабая смекалка, пустыня знаний, где это всё можно исправить, вопрос риторический.

Ведь мне никто не поможет, а сам я себе помогать не знаю чем.


Представляю, как через года после моей смерти найдутся люди, что поймут мои произведения, увидят в них эти чувства, колкие изречения, ведь во многих стихах куча цитат, а я об этом и не узнаю. Может быть, я родился не в то время и не в том месте. Что мне даст мегаполис. Деньги не нужны. Всюду беготня людей. Природы мало. А уехать восвояси пока нет вариантов, да и слаб духом для таких перемен, во всяком случае, одному.

Тем более, нахожу отговорки, что я неумеха, поеду туда, где деревенские итак всё делают, либо нет из-за отсутствия вакансий, отсюда и распивая жизнь от безделия.

Я художник. Беден, меня никто не понимает, рисую мазню. Поэты всё же высшего сословия, имеют багаж этических познаний, развиты в грамоте, не обделены широким кругозор. В себе всех этих качеств что-то не наблюдаю.

Для музыканта я тоже примитивен, в плане обращения с инструментом, также, полный нуль в нотном деле.

Мне не верится, что мне попадётся успех, тем более, долгосрочный. Удача возможна. Но я то всё теряю!

Сейчас положение такое, что мысли лишь о конце. И в этом не будет решений, так как это просто думы, а не действия.

Кажется, что всё, что у меня уже было, я исписал. Вот, дерзайте, вкушайте мои страдания, перелитые в форму песен! Ночи потрачены на сие плоды, которые нужны только мне, это всё мои дневники.

Только в каждом из них отрицательная оценка.

просто запись


Перейти на страницу:

Похожие книги

Третий звонок
Третий звонок

В этой книге Михаил Козаков рассказывает о крутом повороте судьбы – своем переезде в Тель-Авив, о работе и жизни там, о возвращении в Россию…Израиль подарил незабываемый творческий опыт – играть на сцене и ставить спектакли на иврите. Там же актер преподавал в театральной студии Нисона Натива, создал «Русскую антрепризу Михаила Козакова» и, конечно, вел дневники.«Работа – это лекарство от всех бед. Я отдыхать не очень умею, не знаю, как это делается, но я сам выбрал себе такой путь». Когда он вернулся на родину, сбылись мечты сыграть шекспировских Шейлока и Лира, снять новые телефильмы, поставить театральные и музыкально-поэтические спектакли.Книга «Третий звонок» не подведение итогов: «После третьего звонка для меня начинается момент истины: я выхожу на сцену…»В 2011 году Михаила Козакова не стало. Но его размышления и воспоминания всегда будут жить на страницах автобиографической книги.

Карина Саркисьянц , Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Театр / Психология / Образование и наука / Документальное
След в океане
След в океане

Имя Александра Городницкого хорошо известно не только любителям поэзии и авторской песни, но и ученым, связанным с океанологией. В своей новой книге, автор рассказывает о детстве и юности, о том, как рождались песни, о научных экспедициях в Арктику и различные районы Мирового океана, о своих друзьях — писателях, поэтах, геологах, ученых.Это не просто мемуары — скорее, философско-лирический взгляд на мир и эпоху, попытка осмыслить недавнее прошлое, рассказать о людях, с которыми сталкивала судьба. А рассказчик Александр Городницкий великолепный, его неожиданный юмор, легкая ирония, умение подмечать детали, тонкое поэтическое восприятие окружающего делают «маленькое чудо»: мы как бы переносимся то на палубу «Крузенштерна», то на поляну Грушинского фестиваля авторской песни, оказываемся в одной компании с Юрием Визбором или Владимиром Высоцким, Натаном Эйдельманом или Давидом Самойловым.Пересказать книгу нельзя — прочитайте ее сами, и перед вами совершенно по-новому откроется человек, чьи песни знакомы с детства.Книга иллюстрирована фотографиями.

Александр Моисеевич Городницкий

Биографии и Мемуары / Документальное