Читаем Коктейль полностью

больше свободы позволяет тебе (задуматься) запутаться в своих желаниях. существо с головой собаки расплывается по всему пространству, став единым, вернее, единой, нет, одним целым, да, единой картиной. автором работы являюсь я. мои два накрашенных мною же ногтя фломастером, защищённые матовым лаком, могут запросто подтвердить мои слова. выбивают из колеи меня родившие, кофе не помогает, комфорт находится в одиночестве. йэбанутые лять! ну вот, опять. явления на бумаге исходят об одном и том же повествовании – моего самолюбия, тотального незнания, страстного порыва, (вызванного всплеском гормонов), ментальной привязанности обрести удовлетворение при оконченном поиске взаимной симпатии к особи женского пола.

В остальном существовании моего разума моё тело занимается упражнениями физической культуры, игрой на музыкальных инструментах, отравлением организма табачными продуктами.


удивительно, я начинаю осмысливать бытие. звучит, со стороны, забавно. смех полезен. люди спешат, не успевая осмыслить своё пребывание где-то, окружающие их объекты и заключённую в разнообразные формы шифрования информацию. мне тяжело даётся воспринимать новую информацию, я храню всё старое в памяти с целью утешения от непонимания происходящего в настоящем моменте.

Свет имеет что-то сильное в себе. он приятен внешне, согревает, несёт пользу в лице открытия познать то, чего не было видно (или недостаточно) в темноте. часто в стихах применяю красивое выражение: "я свечу".

Неважно как – посредством сгорания, следом звезды, (кем предварительно став), даря добро, либо начиная петь.

Стоит попробовать понять, к чему моя рука пишет тут слова, предложения, текст, что я хочу сказать и кому и зачем. себе – ради возможности поверить в то, что люди, прочитав сие (бред) откровения, смогут понять моё состояние, но без жалости, а я, в свою очередь, почувствую хоть немного, что я есть нужный другим, моё житие не зря, словно бы. да и сам себе кажусь умнее, перечитав написанное, мол, смотри, да ты развит в построении мысли.

А мыслей то своих, увы, никак не могу найти.


Можно обмануть свой мозг, утверждая, что именно я хочу есть. организм с рождения (и начина даже до) к этому привык и имеет такую потребность. принимать и перерабатывать энергию в различных формах.


Однако обман не может долго продолжаться. ты приходишь от скуки к поиску правды. тебя терзают сомнения, что-то вечно мешает поговорить с самим собой, пропадает желание дальше быть от пустого повторения одних и тех же действий во всех сферах нашего времени.

И я спокоен. Хотел закончить изречение риторическим "что будет после конца", но решил, что это мне сейчас не особо интересно.

Дружить, гулять, вот, чего хочу. рисовать, писать стихи, носить одежду, меняться, вот, чего я возможно хочу.

и выздороветь.

***

Причина моего бодрствования неясна. Цель достигнута – ну, почти, я не познакомился с девушкой на улице, но одной днём подарил цветочек, а другим двум со второй попытки отважился рассказать стихи. Я рад и чуть горд собой, но во мне нет умиротворения. Я всё равно вспоминаю себя прошлого, понимая, как я мог делать интересные биты, сам не понимая, как, а сейчас, мол, не могу. К чему это и зачем – не понятно. Обида давит сильно, что не удаётся быть в социуме, хотя, я не та натура, мне больше хочется побыть одному, от чего же тогда обида – непонятно тоже.

Аналогично непонятно, почему я грущу, если не подхожу к девушкам, дабы познакомиться. Я могу заговорить, красиво заговорить, интересовать умею. Но не делаю. Будто нет уверенности, что мой выбор определён. Такие вот загоны в 20 лет, мои дорогие.

У меня есть образ мима. Образ хорошего парня. Образ нытика с белой чёлкой. Образ тупого солдата. Образ глупого человека. Это всё по у бывающей, но, увы, не образы, а мои статусы, что когда-либо были или есть.


Я пишу стихи, но не поэт. Я рисую, но не художник. Я люблю, но невзаимно.


***

выплеск энергии. затем бесцельный путь в море низкоинтеллектуальных видеороликов, потом нужно что-то волнительное, трэш или яркие эффекты, а время проходит. и ночь вновь без сна, я слушаю свои песни. мозги высохли, почти точка невозврата. постоянные откровения, что не меняют ничего. желание использовать свободу порой возвращается, но результат его реализации разочаровывает в связи с нюансами. и все слова, все действия уже надоели. да, я буду вещать о том же: нет учебы, девушки, работы, друзей, увлечений. никто и никак.

вечно делюсь своими проблемами и не исправляюсь. что-то я делаю не так, вероятнее всего. хотя, какими бы примитивными мои композиции не были, в них я вкладываю все тайные смыслы и идет своего больного разума, я в сознании, но не контролирую процесс, как хотел бы. это и постоянные эффекты лестницы, и зависть, предположения "а что если".


хуже всего, что всё устраивает. вроде как. с болью в спине и сальными волосами заявляю, что дружбу заменяет интернет, секс – порно, счастье – музыка, книги – видео. я слаб в знаниях, есть время для исправления ситуации. немного пытаюсь, но потом передумываю. я ничего и не умею иного.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Третий звонок
Третий звонок

В этой книге Михаил Козаков рассказывает о крутом повороте судьбы – своем переезде в Тель-Авив, о работе и жизни там, о возвращении в Россию…Израиль подарил незабываемый творческий опыт – играть на сцене и ставить спектакли на иврите. Там же актер преподавал в театральной студии Нисона Натива, создал «Русскую антрепризу Михаила Козакова» и, конечно, вел дневники.«Работа – это лекарство от всех бед. Я отдыхать не очень умею, не знаю, как это делается, но я сам выбрал себе такой путь». Когда он вернулся на родину, сбылись мечты сыграть шекспировских Шейлока и Лира, снять новые телефильмы, поставить театральные и музыкально-поэтические спектакли.Книга «Третий звонок» не подведение итогов: «После третьего звонка для меня начинается момент истины: я выхожу на сцену…»В 2011 году Михаила Козакова не стало. Но его размышления и воспоминания всегда будут жить на страницах автобиографической книги.

Карина Саркисьянц , Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Театр / Психология / Образование и наука / Документальное
След в океане
След в океане

Имя Александра Городницкого хорошо известно не только любителям поэзии и авторской песни, но и ученым, связанным с океанологией. В своей новой книге, автор рассказывает о детстве и юности, о том, как рождались песни, о научных экспедициях в Арктику и различные районы Мирового океана, о своих друзьях — писателях, поэтах, геологах, ученых.Это не просто мемуары — скорее, философско-лирический взгляд на мир и эпоху, попытка осмыслить недавнее прошлое, рассказать о людях, с которыми сталкивала судьба. А рассказчик Александр Городницкий великолепный, его неожиданный юмор, легкая ирония, умение подмечать детали, тонкое поэтическое восприятие окружающего делают «маленькое чудо»: мы как бы переносимся то на палубу «Крузенштерна», то на поляну Грушинского фестиваля авторской песни, оказываемся в одной компании с Юрием Визбором или Владимиром Высоцким, Натаном Эйдельманом или Давидом Самойловым.Пересказать книгу нельзя — прочитайте ее сами, и перед вами совершенно по-новому откроется человек, чьи песни знакомы с детства.Книга иллюстрирована фотографиями.

Александр Моисеевич Городницкий

Биографии и Мемуары / Документальное