Кольдиц. Записки капитана охраны. 1940–1945

За этим побегом последовала общая проверка во всем рейхе. Поскольку считалось, что мы в Кольдице знали о мерах предосторожности против побегов больше, чем кто-либо другой, нашему коменданту, хотя тогда ему было уже за семьдесят, вместе с нашим офицером службы охраны приказали прибыть в Кенигштайн для дачи консультаций по режиму. Наконец-то слава! «Академия побегов Кольдица» теперь начала получать некоторое признание от ОКБ. Либо они согласились, что мы знали больше их, либо перекладывали ответственность на другого – вероятно и то и другое! Спустя неделю оба офицера вернулись, и на их место назначили меня. В течение недели ответственность теперь будет лежать на мне.

Поначалу это было лишь временным переводом, но 26 мая я вновь отправился в Кенигштайн на неопределенный срок. В то же время Tierarzt покинул Кольдиц навсегда. Прежде чем явиться на новую работу, я взял увольнительную: еще во время моего первого короткого визита комендант в Кенигштайне сказал мне: «Я не верю в слишком много увольнений. Возьми все, что можешь получить, прежде чем вернешься сюда!» На Духов день 1942 года я последовал его совету.

Глава 8

Перетасовка – игра продолжается

В Кенигштайне в качестве офицера службы охраны я оставался до августа 1942 года. После Кольдица это вполне можно было счесть лечением покоем, и я полагаю, это было последнее лето, принесшее мне удовольствие за последующие пятнадцать лет. Лагерь располагался в замке на высоком плато, скорее похожем на крепость в Хонштайне – лагерь, где два года назад я начал свое знакомство с жизнью военнопленных, – в похожей тихой и мирной обстановке.

В Кенигштайне содержалось семьдесят французских генералов, из которых я в особенности запомнил генералов Флавиньи, Мюса, Мюзери, Бюрке и Месни.

Несколько недель я тщательно обыскивал помещения, ища ключ к побегу генерала Жиро, хотя и был убежден в том, что, если у них и был тайник, он, скорее всего, находился в незанятой комнате. Я искал какую-нибудь веревку: я был уверен, что это единственный способ, которым генерал мог выбраться из этой крепости.

Разумеется, приобретенные мной в Кольдице познания дали желаемый результат. На чердаке я нашел отрезок телефонного кабеля. Теперь можно было начать соединять факты. Мы нашли царапины на камнях у подножия утеса под замком и пару толстых перчаток внизу. На них остались фрагменты изоляционного материала – того же материала, что и вокруг телефонного кабеля. Жиро, должно быть, надел перчатки, спускаясь по кабелю. По крайней мере, теперь у нас был довольно правдоподобный ответ на вопрос от ОКБ: «Как бежал пленный?»

Как мы узнали позже, из интервью, данного генералом Жиро американскому журналу еще до окончания войны, он бежал в Швейцарию, а затем в Северную Африку, где присоединился к французской армии. Я увидел эту статью в «Ридерс дайджест» и отослал ее в ОКБ как доказательство правильности моей теории в Кенигштайне.

Генерал Жиро получил кабель от своей жены, спрятанный внутри окорока!

Посылки в Кенигштайне выдавались без прохождения проверки: меры безопасности там оставляли желать лучшего. Генерал смог спуститься по этому телефонному кабелю примерно на 100 футов по склону утеса, на котором был построен замок, средь бела дня после утренней переклички. В любом случае у него была фора в двенадцать часов до вечерней переклички, когда его отсутствие заметили бы. Но по какой-то причине в ту ночь система оповещения не сработала. Комендант и офицер службы охраны оба находились в Дрездене, а дежурный офицер, казалось, не осознал важности этого побега. Так что у генерала было преимущество в двадцать четыре часа, прежде чем его отсутствие было замечено. Гиммлер и Гитлер пришли в ярость и приказали провести проверки по всей Германии и Франции, но тщетно. Два старших офицера, главным образом отвечающие за заключенных в Кенигштайне, в частности комендант и его офицер службы охраны, каждый получили по шесть месяцев военной тюрьмы в Голлнове в Померании. Мы подумали, что им еще повезло – в Кольдице Ромилли, наш гражданский заложник, для двух офицеров в той же должности был смертным приговором.

Поскольку я находился в Кенигштайне вплоть до конца июля, я могу лишь вкратце и на основе записей изложить события, происходившие на фронте побегов в Кольдице в мое отсутствие. В то лето 1942 года парк, как обычно, часто фигурировал в попытках побега.

Однажды после прогулки собаки нашли одного голландского офицера под листьями и рыхлым грунтом. Это укрытие было сооружено под (буквально) прикрытием кружка по изучению Библии, посещаемого группой офицеров в длинных черных плащах – части голландской униформы.