Колдолесье (ЛП)

- А вы, - произнес Мордион еще не сердито, но уже начиная злиться, - очень храбрая, если думаете, будто вы в безопасности на этом дереве. Что заставляет вас считать, что мои божественные силы не могут стащить вас оттуда?

- Вы не можете прикасаться ко мне, - торопливо заявила Энн. – Вы обещали.

Прежнее зловещее выражение вернулось на лицо Мордиона.

- Есть много способов, - заметил он, - причинить боль человеку, не прикасаясь к нему. Надеюсь, вы никогда не познакомитесь с ними.

На некоторое время он погрузился в мрачные мысли, выгнув бровь над своим странным приплюснутым носом. Затем он вздохнул:

- Мальчик в порядке. Поле повиновалось вам и создало ненастоящего человека, чтобы заботиться о нем.

Он снова лег на склон и устроил рулон ткани со своего плеча вместо подушки.

- Правда? – спросила Энн.

- Полю не больше меня нравится, как вы орете на него, - сонно ответил Мордион. – Слезайте со своего дерева и ступайте в мире.

Он повернулся на бок и, казалось, заснул – странная вылинявшая масса, съежившаяся на насыпи. Единственным цветом на нем был красный порез на запястье руки, сжимающей посох.

Энн подождала, пока его дыхание стало медленным и размеренным, чтобы убедиться, что он действительно заснул. Только тогда она перебралась на другую сторону дерева и соскользнула вниз так тихо, как могла. Она добралась до тропинки длинными шагами на цыпочках и припустила по ней бегом по-прежнему на цыпочках. И она всё еще боялась, что Мордион может красться за ней. Она оборачивалась так часто, что через пятьдесят ярдов налетела на дерево.

Она врезалась в него болезненным ударом, который, похоже, встряхнул реальность обратно на место. Посмотрев вперед, Энн обнаружила, что видит дома на ближайшей стороне Лесной улицы. А обернувшись проверить, она снова увидела дома позади обычных редких деревьев леса Баннерс. И среди них не было ни намека на Мордиона.

- Что ж, со всем разобрались! – сказала Энн, и ее колени начали дрожать.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

-1-

Град всё еще лежал под большой серой машиной, но уже таял, когда Энн пролетела мимо по пути к тропинке леса Баннерс. Она не остановилась из страха, что мама или папа позовут ее домой. Да, выйти в узкой юбке, чтобы потом карабкаться на дерево, возможно, и глупо, но это ее личное дело. Кроме того, было жарко. Тропинка нагрелась, от нее шел пар, всё кругом усыпал тающий град, мерцающий в траве словно бриллианты. Очутившись в тени леса, Энн испытала облегчение.

Трава почти никогда не росла на притоптанной земле под деревьями, но весна всё равно трудилась здесь, пока Энн болела. Блестящие зеленые сорняки выросли по краям проторенной тропы. Птицы вопили на верхних ветках, и здесь стоял восхитительный запах – частично свежий и земляной, частично отдаленный и сладкий, как дух меда. Заросли терновника рядом с ручьем пытались цвести – мелкими белыми цветами, усыпавшими колючие ветви без листьев. Тропа петляла через них. Энн петляла вместе с тропой, продираясь, подняв руки, чтобы прикрыть лицо. Вскоре кусты совсем перегородили тропу, но когда Энн присела на корточки, она увидела путь сквозь них, змеившийся между корней.

Она поползла.

Шипы цеплялись за ее волосы. Она слышала, как рвется анорак, но казалось глупым возвращаться назад – в любом случае, там будут те же колючки. Энн ползла к свету, лившемуся оттуда, где заканчивались кусты.

Она добралась до плавающего, молочного свечения, окутанного зеленым. Энн понадобилось около минуты, чтобы понять, что свечением была вода. Вода простиралась перед ней на невозможное расстояние – гладкой зыбью, исчезавшей в тумане. Темные деревья рядом с Энн склонялись над своими покрытыми рябью отражениями, а неподалеку росла ива, затенявшая озеро желто-зеленым.

Энн посмотрела сквозь туман на воду, мягко плещущуюся у ее колен. Внутри ее темного отражения плавали старые листья – черные, словно чаинки. Берег, на котором она стояла на коленях, зарос фиалками – бледно-голубыми, белыми и темно-фиолетовыми, раскинувшимися повсюду в невозможном изобилии, словно ковер. От запаха закружилась голова.

- Невозможно, - вслух произнесла она. – Я не помню озера.

- Я тоже, - сказал Чел, стоявший на коленях под ивой. – Это новое.

Костюм Чела так сливался цветом с массой фиалок, что Энн не заметила его раньше. Одно мгновение она не была уверена, кто он такой. Но его лохматые каштановые волосы, тонкое лицо и то, как торчали его скулы – всё было знакомо. Конечно, это Чел. На этот раз ему было около десяти лет.

- Что производит рябь? – спросил Чел. – Ветра же нет.

Чел никогда не перестает задавать вопросы, подумала Энн. Она обвела взглядом ширь молочной воды. Невозможно сказать, насколько она широка. Ее взгляд остановился на небольшом белом роднике вдалеке. Она указала туда:

- Вон. В озере бьет родник.

- Где? О, вижу, - согласился Чел, тоже указывая.