Колдовской круг

Увидев, что это золотой эскудо, пастух оторопел, затем спрятал монету в поясе и принес воды, кислого вина, овечьего сыра и хлеба. Никогда столь простая пища не вызывала у недавних пиратов такого восторга. Но самой вкусной оказалась прохладная вода из родника, с которой сейчас не могли сравниться и тонкие вина Прованса, так нравившиеся Балтазаре. Утолив голод и жажду, Балтазаре и его спутники произнесли благодарственную молитву Господу за спасение, усердно отвешивая поклоны перед образом Спасителя, примитивно вырезанного на доске. После этого Балтазаре наградил пастуха еще двумя золотыми монетами, которым тот, как ни странно, не обрадовался, а подозрительно спросил:

— Кто вы и как сюда попали? Судя по золоту и одежде, вы благородные особы и с достатком, но как вы оказались в наших пустынных краях?

— Я флорентийский купец, а это моя жена и приятели. Мы плыли с товарами в Геную, но ужасная буря потопила наш корабль, и нам чудом удалось спастись. Как называется этот благословенный край?

— Вы находитесь недалеко от Равелло. Но эти места трудно назвать благословенными, так как на нас то и дело нападают пираты. Они грабят наши дома, угоняют людей в рабство. И не только проклятые берберы промышляют тут разбоем, но и те, кто называет себя христианами. Они облюбовали этот край для набегов. Но Господь все видит и воздает за неправедные деяния по заслугам. Два дня тому назад в трех милях отсюда высадилась шлюпка с пиратского корабля, потерпевшего крушение в ужасную бурю. Но не буря то была, а карающая рука Господа нашего! Восславим имя Господа нашего!

— Аллилуйя! Аллилуйя! Аллилуйя! — вслед за пастухом повторили Балтазаре и его спутники.

Пастух трижды перекрестился.

— Неужели то были пираты? — Балтазаре изобразил на лице удивление.

— Именно они! Пираты нечестивого Балтазаре Косса. Много бед они принесли нашему краю и за все ответили — мы с ними поквитались!

— Как вы с ними поступили?

— Захватили спящими и повесили вверх ногами, чтобы старуха с косой не скоро к ним пришла. К сожалению, не всех — явилась папская стража и забрала оставшихся в живых пиратов. Но, думаю, теперь они завидуют тем, кто умер, так как их ожидают страшные муки.

— Презренный Балтазаре Косса тоже был среди них?

— Нет, с их слов, он остался на тонущем судне и погиб. Как жаль, что не удалось поквитаться с ним! Если бы он каплями своей крови расплачивался за каждого загубленного им христианина, ее не хватило бы.

— Как жаль, что он утонул! Но на все воля Божья, — согласился Балтазаре. — Вот я и мои спутники приняли обет: если останемся в живых, то откажемся от богатства и пострижемся в монахи. Прими, добрый человек, это золото от нас в дар, так как нам оно больше не нужно. — Балтазаре высыпал из кошеля все золотые монеты и отдал их пастуху.

Тот, пораженный, на время потерял дар речи.

— Открылась мне истина Божья, что не в мирской суете, не в накоплении богатств предназначение человека, а в преданном служении Господу нашему, исполнении его заветов. Помолимся, друзья! — Балтазаре опустился на колени и стал молиться, так усердно отвешивая поклоны, что даже разбил себе лоб. Пастух определил на ночлег Балтазаре и его спутников в пустой хлев.

— Три месяца тому назад пираты вырезали всех овечек, — горько вздохнул пастух, пожелал спокойной ночи и ушел.

Балтазаре снял кафтан и постелил его Яндре, а сам в одной рубахе лег на голую, твердую как камень землю.

— Сеньор капитан! — тихонько позвал его Гуиндаччо. — Кажется мне, что пастух что-то заподозрил и донесет на нас. Пожалуй, я пойду за ним и возьму еще один грех смертоубийства на душу. Одним больше, одним меньше!..

Великан вытащил кинжал и направился к выходу.

— Гуиндаччо, стой! Мы поклялись Господу, что больше не будем проливать кровь.

— Можно и не проливать: задавлю голыми руками!

— Остановись, неразумный! — Глаза Балтазаре злобно блеснули, и великан вернулся на свое место.

— Слушаюсь, сеньор капитан.

— Пути Господни неисповедимы. Возможно, он с помощью этого пастуха проверяет, насколько мы чисты в своих помыслах и готовы ли исполнить обет, посвятив себя служению ему.

Гуиндаччо устроился на земле, про себя кляня неразумность капитана, так как он за свою жизнь твердо усвоил: «На Бога надейся, а сам не плошай!»