Колдовской круг

Балтазаре бросил штурвал и побежал на корму, где в капитанской каюте оставил Яндру. Но он увидел ее раньше: Яндру, визжащую и отчаянно сопротивляющуюся, два пирата тащили к шлюпке. Балтазаре выхватил из-за пояса кинжал и вонзил его в сердце ближайшего к нему пирата, второй сразу оставил девушку и бросился к шлюпке, которую уже стали спускать на воду. Нагруженная припасами, она ходила из стороны в сторону, то и дело ударяясь о борт судна, пока тяжело не плюхнулась на воду. По веревкам туда стали спускаться пираты, некоторые неудачно — они оказывались в воде и пытались ухватиться за борт шлюпки, но получали удары по голове и рукам, пока, пуская пузыри, не отправлялись на дно.

Балтазаре схватил Яндру и поволок за собой в противоположный конец судна, где Ринери и Гуиндаччо спускали на воду небольшой челнок. Вдруг он почувствовал, что кто-то вцепился в его руку, и увидел испуганную негритянку, последние три дня дарившую ему райские утехи. Она умоляюще смотрела на него и лопотала что-то на своем языке.

Гуиндаччо и Ринери с изумлением уставились на Балтазаре, появившегося перед ними с двумя женщинами, затем одновременно перевели взгляд на утлый челнок, качавшийся на волнах, словно пробка.

— Безумие оставаться на судне, но еще большее безумие впятером пускаться в плавание по бушующему морю на этом челноке, — сказал Гуиндаччо.

— Нас будет четверо, как я и говорил, — жестко произнес Балтазаре, и под его ледяным взглядом приятели почувствовали себя неуютно.

Им вспомнилась судьба Ортеги, и они невольно попятились. Вдруг Балтазаре обнял негритянку, крепко поцеловал в губы и в следующее мгновение швырнул ее за борт.

— Перед тем как мы спустимся в челнок, каждый из вас должен поклясться, что с этого момента не будет пиратом и посвятит свою жизнь Богу, станет священником!

— Какой из меня священник?! Я толком и молиться не умею! — Гуиндаччо пожал могучими плечами, изобразив на лице недоумение: «Чудит капитан! Из пиратов да в священники?»

— Твоих знаний достаточно, чтобы стать монахом. Кто эту клятву не даст, тот не ступит в челнок. Первым буду я.

С трудом удерживаясь на ногах, Балтазаре тем не менее благолепно соединил ладони и торжественно произнес:

— Я, Балтазаре Косса, клянусь, что покончил с пиратским ремеслом, и обязуюсь, если мне будет суждено ступить на твердую землю, посвятить себя Богу, став монахом, и ежедневными молитвами и суровой епитимьей вымолить прощение за то зло, которое я причинил людям. Клянусь именем Господа Бога! И если я нарушу эту клятву, то гореть мне в геенне огненной до скончания веков! На том целую крест! — Балтазаре вытащил из-под кафтана золотой крест, украшенный драгоценными камнями, и поцеловал его.

Вслед за ним произнесли клятву Гуиндаччо и Ринери, также поцеловав этот крест. Теперь должна была поклясться Яндра.

— Я не буду монахиней, — твердо заявила девушка. — Балтазаре, тебе изначально было предназначено судьбой стать монахом, но не мне.

Балтазаре вспомнил, как Яндра, после того как у него появился первый корабль, совершила по его просьбе авгуровское[40] гадание на внутренностях ягненка, заглянув в будущее. Она предсказала, что их благополучие зависит от того, будут ли они вместе, и что он вскоре станет священником. Тогда это вызвало у него усмешку.

«Этого очень хочет моя матушка, но, видимо, небеса не вняли ее молитвам, поскольку я снова оказался на корабле», — сказал он.

После того как произошло несколько событий, которые в точности предсказала Яндра, он стал более серьезно относится к ее словам. Балтазаре продолжал удерживать возле себя Яндру, хотя она уже не пробуждала в нем прежней страсти, и женщины с захваченных кораблей доставляли ему больше удовольствия, чем она. Так было и с негритянкой Лейлой, но он, не задумываясь, пожертвовал ею в пользу Яндры. Гибель пиратских кораблей во время бури стала еще одним подтверждением правдивости ее слов, и непреклонный, не терпящий возражений Балтазаре лишь согласно кивнул:

— Да, я помню об этом. Давай я помогу тебе спуститься в шлюпку.

Гуиндаччо и Ринери недоуменно переглянулись. Они не сомневались, что если бы кто-то из них не дал клятву, то мгновенно последовал бы за негритянкой за борт, в то время как уже приевшаяся капитану шлюшка перечит ему, а он спокойно это сносит. Нередко поступки капитана Косса были для них непостижимы, но они продолжали слепо верить ему.

Три дня Балтазаре и его спутники плыли по морю, и, когда они совсем обессилели от голода, а еще больше от жажды, судьба смилостивилась над ними и море выбросило их на сушу. Истощенные, едва держась на ногах, они добрались до жилища пастуха.

— Пить, дайте нам пить и есть, сеньор! — прохрипел Балтазаре, сунул руку в кошель на поясе и, не глядя, швырнул пастуху монету.