Колдовской мир

– Саймон, Саймон, неужели ты забыл о засаде под Сулькаром? Подумай сам, разве такие люди могут восстать? Нет, кто марширует под гром боевых барабанов Кольдера, не имеет собственной воли. К тому же достоверно известно, что последние шесть месяцев в гавань Карса заходят баркасы, на которые грузят заключенных из тюрем герцога. Иногда хватают прохожих на улице или в порту, и особенно тех, за кого некому заступиться либо кого не сразу хватятся. А такие дела долго не утаишь: один сболтнет здесь, другой там, так по словечку мы и вызнали все. Людей продают кольдерам! Но если так обстоят дела в Карстене, то отчего не быть тому же в Ализоне? Теперь, по крайней мере, я поняла, почему моя миссия там не удалась и меня так быстро раскрыли. Они сумели выследить меня, как собаки, что гнались за нами по болотам. В общем, сейчас мы совершенно уверены, что Кольдер собирает на Горме войско, чтобы совершить вторжение на материк. Тогда, пожалуй, и Карстен, и Ализон поймут, что поставляли на Горм оружие для собственного уничтожения. Собственно, Альдис нужна, чтобы узнать все подробности этой грязной торговли с Гормом, она ведь не может вестись без ведома и согласия герцога.

Корис заерзал на стуле:

– Госпожа! Воины тоже любят поболтать, и если наемник пройдет по кабачкам, да с туго набитым кошельком, он может принести свежие новости.

Колдунья с сомнением посмотрела на него:

– Ивиан далеко не глуп. У него повсюду есть глаза и уши. Стоит только человеку вроде тебя, капитан, показаться в кабаке – и это сразу станет известно герцогу.

Кориса ее замечание нисколько не смутило.

– Разве Корис с Горма не потерял своих людей и свою репутацию в Сулькаре? Не бойся, госпожа, на случай расспросов у меня готова отличная легенда. А тебе, – Корис перевел взгляд на Саймона, – лучше не показываться на людях, чтобы не мозолить глаза. Наверняка история, рассказанная у городских ворот, уже вовсю пошла гулять по городу. А как насчет молодого человека? – Капитан покосился на Брайанта.

К удивлению Саймона, невозмутимый юноша мягко улыбнулся и взглянул на колдунью, как будто спрашивал у нее разрешения. Та лукаво улыбнулась в ответ:

– Брайант, конечно, не рубака, дорогой капитан, но мы знакомы давно, и уверяю тебя, не стоит недооценивать его искусство владения мечом. Я думаю, он еще удивит вас – и не раз!

Корис засмеялся:

– Ну, госпожа, если это говоришь ты, значит так оно и будет. – Он потянулся за топором.

– А эту игрушку лучше оставить дома, – остановила Кориса колдунья. – Ее-то уж обязательно приметят. – Она положила руку на рукоять.

Пальцы колдуньи словно примерзли к топору, и Саймон впервые за все их пребывание здесь увидел, что она выведена из равновесия, больше того – потрясена!

– Откуда это, Корис? – Голос колдуньи дрогнул.

– Разве ты не знаешь, госпожа? Топор перешел ко мне по доброй воле от того, о ком сложены легенды. И я готов отдать за него жизнь!

Женщина отдернула руку, будто обожглась:

– По доброй воле?

Корис вспыхнул:

– В таких случаях я не имею привычки лгать! Я принял топор, и он будет служить только мне!

– Тогда тем более не таскай его по улицам Карса. – Это был наполовину приказ, наполовину – просьба.

– Хорошо, но покажи мне здесь укромное местечко, где я могу его оставить, – с большой неохотой согласился капитан.

Колдунья на минуту задумалась, потирая пальцем подбородок.

– Ладно, сходи в город, я надеюсь услышать от тебя подробный отчет. Ступай за мной, я покажу тебе укромное местечко.

Саймон и Корис прошли за ней в комнату, стены которой были увешаны старинными гобеленами с едва различимым уже рисунком. Колдунья отогнула один из гобеленов, открыв деревянную панель с резным рельефом диковинного зверя. За панелью была скрыта ниша, в угол которой Корис и поставил свой топор.

Точно так же как Саймон ощутил груз столетий в древнем Эсткарпе, так же как уловил нечто сверхчеловеческое в пыльном склепе Вольта, сейчас он, казалось, кожей почувствовал какое-то странное излучение, идущее от стены. Во всяком случае, по телу у него побежали мурашки.

Несмотря на то что Корис так трясся над своим сокровищем, колдунья с самым безразличным видом закрыла нишу, словно там осталась обыкновенная метла. Брайант невозмутимо стоял у входа в комнату. Саймон пытался разобраться в своих ощущениях, все еще ничего не понимая, и, когда все вышли, он задержался, чтобы осмотреть комнату.

Мебели почти не было, только кресло черного дерева с высокой спинкой стояло тут, словно взятое из зала для аудиенций, и напротив него черного же дерева – стул. Между ними на полу были разложены довольно странные предметы, принесенные сюда непонятно зачем. Разглядывая их, Саймон задумался…

Сначала его внимание привлекла небольшая, на пригоршню угля, жаровня, что стояла на отполированной доске. Затем он перевел взгляд на глиняную чашку с каким-то сероватым порошком, на пузатую склянку… Да… никакой мебели, и все эти странные вещи…

Он не слышал, когда вернулась колдунья. Пристально глядя на него, женщина вдруг спросила:

– Кто ты, Саймон?

Он обернулся: