Колдовство королевы

– Насколько мне известно, заведение обанкротилось не за ночь, а в результате игры в кости, затянувшейся на два с половиной дня.

Вергун проглотил мясо.

– Мне нравится твоя точность, Кастор. Спасибо. Именно поэтому я и беру на службу провинившихся хореллианских гвардейцев – моральные принципы ты утратил, но дотошность сохранил. Как там о вас говорят? Вдвое массивнее вдовы, а отваги и на половину не наберется.

При упоминании о своем прошлом Кастор невольно вздрогнул:

– Я не люблю сравнений, командир.

– Почему бы это?

Кастор пожал плечами:

– Потому что предпочитаю не делать обобщений, только и всего. А всякие там меткие сравнения пусть придумывают в тавернах – гуляки и пьяницы одинаково боятся и вдов, и хореллианских гвардейцев.

– Гм… – протянул Вергун, постукивая себя кинжалом по виску. – Продолжай.

– На этой неделе в город прибыл чужеземец. Как и на каком судне – неизвестно. По одним сведениям, у него был баларский выговор, по другим – галамарский, по третьим – листирийский. Описания внешности тоже разнятся: то ли высокого роста, то ли низенький. Еще упоминают о бородавке, то ли на лбу, то ли на подбородке, что весьма странно.

– Весьма странно, – повторил Вергун, как будто слова эти были ключом к каким-то его воспоминаниям.

– Дальнейшие события развивались предсказуемо. Чужеземец пришел в игорный дом, предъявил баларские банковские векселя, начал играть в кости, за несколько часов просадил в общей сложности семь тысяч золотых. Потом объявил, что проигрался в пух и прах, попросил Тома выдать ему ссуду на сумму вдвое больше проигранной, под двадцатипроцентную ставку возврата. Том с радостью согласился, хотя на означенную ссуду ушла вся наличность из подвалов игорного дома.

Вергун цыкнул зубом.

– И сразу после этого чужеземцу начало везти.

– Да еще как! Беспрерывно. – Кастор вздохнул. – Причем в кости. А это означает только одно.

– Он мошенничал.

– Да, командир.

Вергун пристукнул указательным пальцем по кинжалу:

– И почему его не убили?

– Потому что все произошло слишком быстро. Пока все изумлялись такому невероятному везению, чужеземец взвалил переметные сумы с выигрышем на лошадь и был таков.

– А где он сейчас?

Кастор смущенно кашлянул:

– Пропал без следа.

Вергун снова постучал по кинжалу, не сводя глаз с мяса на тарелке.

– А что случилось с папирийцем?

Кастор поежился, но ничего не поделаешь – дерьмо приходилось хлебать ложкой.

– В суматохе за ним не уследили, и он повесился там же, в подвале.

– Объясни мне, как человек, связанный по рукам и ногам, да еще и с обрубленными пальцами, ухитрился раздобыть веревку, соорудить петлю, а потом накинуть ее на шею и удавиться?

Узник в подвале игорного дома был каким-то хорошо осведомленным министром в правительстве Папирии, которого похитили пираты, а Вергун его выкупил, чтобы впоследствии выпытать у него все государственные и военные тайны, а потом устроить торги и продать добытую информацию за головокружительную цену. Зарабатывать деньги таким способом было сложно и трудоемко, но он оправдывал себя. В обязанности вдов и хореллианских гвардейцев входило предотвращение таких происшествий, но иногда случались проколы.

– Не знаю, командир. За узника отвечал Том.

– Да-да. А где Том? – негромко, со сдерживаемой злобой спросил Вергун.

– Ждет за дверью. Жаждет все объяснить.

– Мне не нужны объяснения, – сказал Вергун. – Будешь уходить, перережь ему глотку и сбрось тело за борт.

– Это из-за четырнадцати тысяч золотых?

– Мне плевать на убытки его поганого заведения. А вот за папирийские секреты мне отвалили бы сотни тысяч, – злобно проворчал Вергун. – Пленник повесился, так ничего и не сказав. Из-за глупости Тома я потерял гораздо больше, поэтому видеть его не хочу. Убей его и избавься от трупа.

Кастор напрягся. По собственному опыту он знал, что если Валлен Вергун решил кого-то убить, то его никто не остановит. Кроме того, любая попытка его отговорить была чревата потерей пальцев, ушей или языка.

– Будет исполнено, командир.

Он ждал привычного небрежного жеста, позволявшего ему удалиться, но Вергун повернулся к окну и устремил вдаль непроницаемый взор.

– Надоело мне все это, – пробормотал Вергун.

– Что надоело?

– Все. Поиски источников дохода. Придурки, которые позволяют этим источникам дохода совать голову в петлю. Контрабанда опиума в Бурз-аль-дун в обмен на жалкие капли драконьего масла… Скучно.

Валлену Вергуну, самому богатому и самому могущественному человеку в Таггарстане, было скучно? Кастор не знал, что на это ответить, поэтому благоразумно промолчал.

– А о Сайласе Бершаде что-то слышно? – спросил Вергун.

Он всегда задавал Кастору вопрос о легендарном драконьере. К счастью, воинская дисциплина удержала бывшего гвардейца от невольного взгляда вправо, где стояли стеклянные банки с проспиртованными головами Лиофы и Девана. Кастор уже был в Таггарстане, когда Боргон, вечно пьяный капитан баржи, который отвез до смерти изувеченного Бершада в Баларию, вернулся и доставил Вергуну отрубленные головы его подручных.