Колдун: Хромой странник. Змеиная гора. Руны грома

— Прибыл на гостиный двор купец, — затараторил Егорка без задержки. — Пришел по реке. Ладейка у него чахлая, а вот товар дорогой. Прибыл издалека, с Востока. Говорит еле-еле, но узнали мы с цеховыми мастерами, что желает он идти до Киева, а не в свои земли далекие, а от Киева, слышал он, можно с варягами до самого Царьграда.

— Ну, это дело его личное, пусть идет, куда пожелает.

— И мы ему так повелели, да только из прочего товара при нем было еще десяток невольных. По всему видать, кочевые люди. Крепкие, на работы годные, да только никто из купцов купить их не решается, хоть и приценились. Твой сотник Наум как прознал, что в крепости невольные люди, хотел было вдарить тому купцу, да только мы заступились, сказали, что с тобой совет держать будем.

— Все просто, мужики. В моей крепости рабов быть не должно! И не будет! Пленные, наказанные на работы, но не рабы!

— Вот и мы так сказали, а купец говорит, что, коль такое дело, то товар вам не дам и пойду другой дорогой, и людей возьму, коли Коварь не хочет таких сделок совершать.

— Чем таким дивным он еще кроме невольников торг ведет?

— Шелка у купца — загляденье, — ответил Егор тут же, еще больше пригибаясь. — Шкатулки дорогие с жемчугами, перстни да гривны золотые, камни самоцветные резные. Нам для цехов такой товар нужен. Краски для тканей очень добрые, о которых мы много наслышаны. Квасцы да чернила, киноварь, малахит, бюрюза да кораллы, жемчуга. Мы совет с мастерами держали и вот, осмеливаемся испросить твоего разрешения купить тех невольных, полста гривен за гурт.

— Что, действительно такой хороший товар эти его квасцы да чернила? Лучше моих?

— Добрый товар, ответствуем тебе, твоему, конечно, не ровня, да только твой уж месяц как вышел весь, да и невольный люд его на многие дела гож.

— Хорошо, Егор, я тебе верю, да только и мне тоже моих же собственных правил нарушать не хочется. Давай сделаем так, будто ты осмелел да без моего дозволения у того купчишки невольный люд и купил. Сотнику Науму я скажу, чтоб потом с ними порешил, что делать, но кто спросит, ты молчи, говори, что я о таком торге и не слышал ничего. Да, и напомни купчишке тому, что ты головой своей рискуешь за такое дело. Расскажи чужестранцу, как лют я на расправу, да приукрась, чтоб неповадно другим было впредь тащить в крепость рабов на торг. И месяца не пройдет, как они начнут мне всех невольников тащить! То, что тебе товар их нужен, я понимаю, вот только чужих невольников покупать в довесок — это не дело.

Довольный тем, что смог меня убедить и задобрить дорогим подарком, Егор поклонился и выбежал из мастерской. Мартын, недовольный происходящим, наладился было дать щелчка Егорке, но, промахнувшись, расшиб себе палец о косяк. Засунув его в рот, проводил цехового мастера лишь грозным взглядом и перечить моему решению не стал. Как бы отвечая на его молчаливый вопрос, я стал рассуждать вслух:

— Купишь одного раба — тебе трех приведут. Работников мне хватает и без них, а вот солдат, воинов — не сыскать. Станется, что при таких темпах развития мне скоро еще одну стену ставить придется, в нынешней крепости уж людей — как в тесном бочонке.

— От дурных князей под твою защиту многие подались, — ответил Мартын, разглядывая посиневший ноготь, — да и вольные с поселений тоже тянутся. Стену, все едино, ставить придется. А то и новый град заложить.

— Ты, Мартын, смотри в оба. Придет крепкий да сильный, с оружием умелый — привечай. Дальний поселок на болоте и тот, что у Гусиного озера, те земли заселяй. Семьи пусть там оставляют, а сами в крепость. Гоняй их до седьмого пота усердней.

— Полно, батюшка! О твоих стрелках слава не то что до Владимира, до Ярославля и Новгорода дошла.

— Не подлизывайся, Мартынка! Делай, что велю! Я лично каждого буду проверять! Ну все, пойди, присмотри за тем купчишкой, чтоб мастеров моих не обманул, надо будет, так пригрози. И заодно Наума отвлеки, а то вцепился в купчишку, словно репей. Боюсь, ненароком зашибет.

Мартын хохотнул:

— А не зашибет — так я помогу… — И, увернувшись от моей затрещины, выскочил в дверь.