Колдуны и министры

Вечером разбойники вернулись в свой стан, чтобы поделить золото и яшму. Они вошли в довольно большую хижину. Посереди хижины был земляной очаг прямо в полу, немного слева от очага висело на цепи молитвенное бревно, и к нему была привязана колотушка. Киссур и Нахира с поклоном сняли мечи, и один из разбойников положил мечи на подставку у западной стены. А разбойник Кон-Коноплянка усмехнулся на недостойное ученого человека суеверие, и оставил меч на себе.

Киссура стали упрашивать сесть на почетное место, посередине лавки, прямо перед бревном с колотушкой, и, как он ни отказывался, главари настояли на своем. После этого оба главаря расположились справа и слева, а прочие разбойники сели на циновки вдоль стен. Принесли вина и лепешек, в земляном очаге стали жарить барана. Нахира посовещался с товарищами, поднес Киссуру тройную долю и сказал, кланяясь:

– Поистине у гор опять появился хозяин! Я тебя прошу от общего имени возглавить наш стан.

Киссур погладил мешок с золотом и яшмой у себя под ногами и сказал:

– Это большая честь, но я не могу быть вашим товарищем. Я думаю, что я сегодня сделал хорошее дело, но я хочу сделать еще лучше. Я хочу пойти вот с этим золотом и этими документами в столицу к государю и показать ему, как его обманывают. Ханалай и за меньшие заслуги из разбойника стал наместником.

Нахира просил его побыть с ними еще неделю, потому что Киссур очень удачливый человек, но Киссур отказался. Что ж!

Нахира раскатал по лавке большую штуку бархата, и они опять сели втроем, тесно прижавшиcь, Киссур посередине, а по бокам Нахира и Кон-Коноплянка. Они налили вина на прощанье, и Нахира промолвил:

– Теперь послушай, Киссур, что я тебе о всей нашей затее скажу. Караван этот принадлежит не господину Айцару и наместнику, а аравану Фрасаку. А ты знаешь, что араван провинции и ее наместник всегда дерутся, как два кота из-за одной кошки. Но непосредственно я действовал в этом деле не от себя, а от господина Мелии и госпожи Архизы, они, знаешь ли, вновь сошлись. Но я думаю, что за ними и за наместником стоит еще кое-кто повыше, из самой столицы. Ведь чиновники не поверят этой загробной штуке. Госпожа Архиза велела все свалить на тебя и тебя убить: за что-то она страшно на тебя сердита. Но вот мы поглядели, как ты дерешься, и увидели этот осиновый кол, и решили тебя не убивать, а выбрать предводителем, потому что удачи у тебя больше, чем у Мелии.

Нахира замолк и выпил вина. Киссур сидел не шевелясь. Было слышно, как в земляной печи жарится баран. Нахира хлопнул кружкой о стол и продолжил:

– А господин Мелия сказал нам так: «Это скверный человек. Он получит свою долю, но c вами не останется, а пойдет в столицу. В столице у него есть покровители, и он купит себе прощение». И мы, признаться, очень огорчились, когда ты сделал то, что и предсказывал Мелия. И все-таки я еще раз рассказываю тебе, как обстоит дело; и предлагаю тебе заключить союз, а Мелии вышибить мозги, когда он сюда явится.

Нахира кончил. Киссур поглядел и увидел, что оба разбойника сидят, тесно прижавшись к нему, и старший разбойник держит руку на своем мече, а меч Киссура стоит в углу на подставке.

– В этом деле, – сказал Киссур, – есть одна загвоздка, а именно та, что тот, кто предал первого господина за мешок, второго предаст за полмешка.

С этими словами Киссур обнял обоих главрей за плечи и пихнул их на землю. А сам перекинулся через лавку, схватил ее поперек и всей этой лавкой приложил старшего разбойника по голове. Лавка и голова сломались. Киссур отбросил обломки лавки, сдернул с цепи молитвенное бревно и так ударил им Нахиру, что тот полетел прямо в земляную яму, где жарился баран, и больше из этой ямы не высовывался. А Киссур схватил свой меч и мешочек с золотом и выпрыгнул в окошко. Тут разбойники опомнились, выбежали во двор, воткнули луки в землю и стали пускать стрелы. Однако, ночная темь – разве тут попадешь?

– Ушел, – сказал кто-то. – Бес, а не человек!

Киссур, меж тем, не совсем ушел. Одна из стрел попала пониже правой лопатки и, наверное, задела легкое. Он хотел ее вытащить, чтоб не цеплялась за кончики ветвей, но не сумел и обломил. Так и пошел дальше. Он спустился к императорскому тракту, но вскоре услышал голоса людей и собак, и понял, что это едет Мелия с людьми и что скоро они пойдут по его следу. Следы он оставлял за собой глубокие и с кровью. Киссур понял, что ему надо где-нибудь укрыться.

Перед рассветом он пришел к храму Серого Дракона. В храме осыпалась крыша, и перед алтарем была куча сухих венков, заметенная снегом. Киссур лег на эту кучу. Прошло некоторое время – Киссур почувствовал, как что-то в него тычется, скосил глаза и увидел огромного белого волка. Киссур закрыл глаза и вытянул горло. Через некоторое время Киссур открыл глаза: волка не было, а рядом стоял старый колдун. Уже светало. Где-то внизу слышались голоса и собачий лай.

– Пойдем, – сказал отшельник.

Киссур не шевелился. Снег на венках под ним наполовину растаял и был красный.

– Тогда лезь в рукав, – сказал колдун.