Колесо Фортуны (СИ)

— Я живу в мире, где человек обладает магией, а в небе летают драконы. Искупавшись в источнике, можно исцелить смертельные раны, а с тобой на поле битвы мы виделись не раз. Помнится… среди сражающихся я замечал твои черные одеяния, ты касалась людей своей костлявой дланью или острием косы, забирая души, — Кнайт отбросил очередную треснувшую кость вправо и стал тщательно примериваться к чьей-то ноге, длинной, прочной, к его удивлению, хорошо сохранившейся и напоминающей шест.

Смерть усмехнулась, тень от капюшона не позволяла разглядеть ее лица, но Кнайт был уверен: его нет, под одеждой жнеца — пустота, еще более страшная и холодная, чем на равнинах Эмпти или в той бездне, куда он шагнул, чтобы прийти сюда.

— Вот эта могла бы стать подходящей для Отшельника, если бы не маленький нюанс, — Смерть забрала у Кнайта ногу, покрутила и отшвырнула. — Нужна определенная, свежеоторванная или отрубленная конечность, а это старье, ты потратишь вечность, прежде чем найдешь необходимую.

— Боюсь, у меня нет столько времени на поиски, — Виолент поднял взгляд, уткнувшись в пустые глазницы придорожного черепа. Жнец исчез.

— В твоем распоряжении вся жизнь… — донесся до него шепоток Смерти.

Виолент остался сидеть рядом с горой костей, но, сколько бы он их ни разбирал, тех не становилось меньше. Время замерло. Рыцаря не терзали голод, холод и усталость, он монотонно работал, а затем стал осторожно выкладывать кости вдоль дороги, расчищая ее от старых. От его прикосновений растрескавшиеся черепа осыпались прахом, и очень скоро Виолент им пропитался. Дороге не было ни конца, ни края… Так прошла целая вечность. С трудом выпрямляясь и хрипя от удушливого пепла, Кнайт посмотрел на свои руки: на обугленные костлявые пальцы со слезшими ногтями. Желтоватая кожа в черных пятнах просвечивала, обтягивая закутанное в рванье тело. Когда одежда успела поизноситься, а он состариться?

— Ты хорошо потрудился, — Смерть предстала перед ним, осматриваясь и цокая косой об уложенные кости. — Так и не нашел подходящую ногу?

Виолент слабо качнул головой, и отросшая седая борода колыхнулась в такт.

Смерть усмехнулась:

— Так вот же она! — костлявый палец уперся вниз. Кнайт опустил взгляд, и его бедро парализовало. Рыцарь упал на спину, слабо шевеля единственной уцелевшей ногой. Вторую Смерть сжимала в руке. Плоть стекала с кости подобно плавящемуся воску, пока совсем не растворилась в черной земле.

— Хороша! Свежак! Тебе пора возвращаться, — жнец потянул Виолента за руку и вручил костяной посох.

Опираясь на «костыль», рыцарь медленно поковылял за Смертью. Его одолевали равнодушие и опустошенность, он был готов лечь здесь, среди разломанных костей и праха, вдохнуть в последний раз и умереть. Но у жнеца были другие планы, он подвел его к усыпанной черепами яме.

— До встречи, Виолент Кнайт.

Не успел рыцарь опомниться, как его толкнули.

Он полетел сквозь мрак, ослепленный забившимся в глаза прахом, но не посмел разжать пальцы, сжимавшие посох, пока не упал в ледяную воду. Холод сковал его чресла. Жидкость залила глаза, нос и рот. Образовавшийся водоворот сплющивал тело и нес его словно крошечную ракушку, бьющуюся о водяные стенки, пока не выплюнул в теплые спокойные воды источника, вдохнув в тело новую жизнь.

Краешком глаза Кнайт увидел кусочек травы и темные стволы деревьев; туман вился вдоль земли, подбираясь к камням. Его голова покоилась на чем-то мягком, кто-то ворошил ему волосы, гладил по щеке и тихонько напевал.

Волна накатывала на его босые ноги. Кнайт резко сел, уставившись на свою целую конечность. Онемевшие пальцы руки покалывало, он до сих пор сжимал костяной посох.

— Ты был так измучен и стар, — пропела синеволосая дева, глядя на него малахитовыми глазами. По ее полупрозрачной коже стекала вода, она вся состояла из нее. Дева погладила его по щеке без морщин и седой щетины, поиграла с амулетом Фортуны, болтающимся на шее Кнайта и переместила ладонь на целую ногу.

— Я исцелила тебя, — озерная дева встала и потянула его за руки.

Острая боль пронзила ногу. Виолент едва устоял.

— Тебе потребуется время, чтобы она полностью восстановилась.

— Благодарю вас, госпожа, — он оперся о костяной посох.

Губы девы расплылись в улыбке:

— Я рада помочь тем, кто делится со мной своей болью. Но ты попал сюда опустошенным, — ее пальцы выводили на его груди узоры. — Я не смогла ничего у тебя взять, только отдать.

Виолент осторожно перехватил руку девы и поцеловал:

— Прошу вас, мне необходимо немедленно вернуться к Отшельнику.

Дева захлопала длинными белесыми ресницами и усмехнулась:

— Смерть предупредила меня о твоем упорстве, я хотела оставить тебя у себя, пока нога полностью не излечится, но вижу, даже боль не остановит рыцаря, — она раскрыла ладонь, от которой отделилась капля. Поднявшись в воздух, она увеличилась, превратившись в стеклянный сосуд. Внутри синеватого кристалла колыхнулась вода.

— Это для Отшельника, — девушка провела его сквозь шумящий водопад.

Очертания леса и озера расплылись, сменившись гротом, в котором Виолент оказался впервые.