Колесо страха

— Он ничто для меня… червь, — ответила она.

— Ничто для тебя, да? — проревел Кланет. — Но он пришел ко мне по твоей воле. Что ж… его язык лжив, Шарейн. По старому закону для рабов его нужно покарать за это. Я выставлю четырех своих человек против него. Если он одолеет их, я оставлю его в живых — для нашего увеселения. Но если они одолеют его, тогда его лживый язык будет вырван. И я отдам его тебе как знак моей любви, о священный сосуд Иштар! Хо! Хо! — рассмеялся черный жрец, глядя на то, как бледнеет Шарейн. — Проверка твоих чар, Шарейн. Заставь этот язык говорить! Заставь! — Его голос мурлыкал от удовольствия. — Заставь его нашептывать тебе слова любви. Говорить тебе, как ты прекрасна, Шарейн. Как чудесна, ах, милая Шарейн! Пусть он бранит тебя тоже — за то, что ты отослала его ко мне и я вырвал у него язык! Хо! Хо! — хохотал Кланет, выплевывая слова. — Храмовая шлюха! — Он бросил легкий хлыст в руки Кентона. — Теперь сражайся, раб! — проревел он. — Сражайся за свой лживый язык!

Четверо жрецов вышли вперед, вынимая из-под одеяний кнуты с металлическими наконечниками. Они напали прежде, чем Кентон смог собраться с силами. Они кружили вокруг, как четверка голодных волков, атакуя его своими хлыстами. Удары падали на его голову, на обнаженные плечи. Он неуклюже пытался парировать. Металлические наконечники оставляли глубокие порезы. С плеч, груди, спины капала кровь.

Один из ударов пришелся по лицу, наполовину ослепив его.

Он услышал донесшийся издалека золотой голос Шарейн, полный презрения:

— Раб, неужто ты и драться не умеешь?

Выругавшись, он отбросил бесполезный кнут. Ухмыляющееся лицо жреца, ударившего его, находилось совсем близко. Прежде чем он успел поднять хлыст снова, кулак Кентона ударил его прямо в перекошенный рот. Кентон ощутил, как крошатся кости носа, как шатаются зубы. Жрец отлетел назад, покатившись к фальшборту.

Мгновение спустя остальные трое были уже рядом, пытаясь вцепиться в его горло скрюченными пальцами, уронить на землю. Он вырвался. На секунду трое противников отпрянули, а затем снова набросились на него. Один из них был чуть впереди остальных.

Кентон перехватил его руку, вывернул ее и броском через бедро швырнул противника в воздух в направлении двух других, приготовившихся к атаке. Тело рухнуло на палубу, жрец ударился головой. Раздался хруст, будто сломался прут. На какой-то миг он замер, касаясь палубы плечами, скорчив ноги в судороге. А затем обмяк.

— Отличный бросок! — выкрикнул перс.

Длинные пальцы ухватили его за щиколотки, он почувствовал, как теряет равновесие. Падая, он краем глаза увидел лицо первого жреца, которого он сразил, — лицо было сплошным кровавым месивом.

В падении Кентон вытянул руки. В его горло вцепились пальцы. Ужасное решение пришло в голову Кентону — однажды он видел такое в другом неравном бою во Франции. Вытянув два пальца правой руки, он нащупал глазницы противника и безжалостно, неумолимо надавил. Он услышал, как тот взвыл в агонии, его руки оросили кровавые слезы, а пальцы на его горле разжались. Там, где были глаза жреца, сейчас зияли две окровавленные дыры.

Кентон вскочил. Он обрушил пятку на израненное лицо раз, другой, третий — и хватка на его лодыжках разжалась.

Краем глаза он заметил Шарейн, бледную, смотрящую на него широко распахнутыми глазами, и понял, что смех черного жреца прекратился.

На него бросился четвертый аколит, сжимая в руке нож с широким лезвием. Кентон склонил голову и ринулся ему навстречу. Он перехватил руку с ножом, вывернул ее и услышал, как хрустнула кость. Четвертый аколит содрогнулся и упал.

Кентон видел, как Кланет смотрит на него с раскрытым ртом. Он прыгнул, вскинув кулак правой руки, метя ему в челюсть. Но черный жрец выбросил руки вперед, поймал его в прыжке, вздернул над головой и вознамерился обрушить его тело на палубу. Кентон закрыл глаза — значит, это конец.

Он услышал голос перса, в котором звучало нетерпение:

— Хай, Кланет! Хай! Не убивай его! Во имя Владыки Пустой Преисподней — не убивай. Кланет! Оставь ему жизнь, чтобы он мог сражаться снова!

Ему вторил голос Гиги:

— Нет, Кланет! Нет! — Кентон чувствовал, как руки Гиги подхватили его, сжав в захвате. — Нет, Кланет! Он сражался честно и достойно. Для нас он ценное приобретение. Может статься, мы заставим его думать иначе… под надзором. Помни, Кланет, он в состоянии пройти через барьер.

Огромная фигура жреца дрогнула. Он медленно начал опускать Кентона на землю.

— Под надзором? Ха! — Это был рычащий голос надсмотрщика. — Отдай его мне, хозяин, вместо раба, умершего за веслом. Я покажу ему, что такое надзор.

Черный жрец уронил Кентона на палубу и какое-то мгновение просто стоял, возвышаясь над ним. Затем он кивнул, развернулся и удалился в каюту. Кентон, обессиленный, свернулся клубком, обхватив руками колени.

— Отопри цепи мертвого раба и брось его за борт, Захел, — услышал он слова Гиги. — Я присмотрю за этим человеком, пока ты не вернешься.

Кентон слышал, как надсмотрщик уходит. Барабанщик склонился над ним.