Колесо Времени. Книга 13. Башни Полуночи

Ранд стал причиной столь многих проблем, и все же Авиенда любила его – в каком-то смысле, за присущее ему невежество. Оно давало Ранду стимул учиться. И еще она любила его за глупые попытки защитить тех, кто не желал ничьей защиты, но в первую очередь она любила его за страстное желание стать еще сильнее.

Сама Авиенда, сколько себя помнила, всегда хотела стать сильнее. Овладей искусством боя на копьях. Сражайся и заслужи джи. Превзойди других. Ранд был далеко, но Авиенда чувствовала его. В этом желании стать сильнее они были очень похожи.

Ноги разболелись от долгого бега. Авиенда растерла их соком растения сегаде, но полностью боль не ушла. Сапожки стояли сбоку, на камне, а рядом с ними лежал подарок Илэйн: тонкие шерстяные чулки.

Авиенда устала и хотела пить. Завтра, перед тем как войти в Руидин, она наполнит бурдюк озерной водой, но сегодня ночью станет поститься и воздержится от питья. Будет сидеть, размышлять и готовиться к тому, что будет.

Жизнь Айил менялась, и принять неизбежные перемены означает продемонстрировать силу. Если холд пострадал при набеге, его восстановят, но уже по-новому, с учетом былых недостатков: например, скрипела дверь на ветру или где-то был неровный пол. Делать все так, как было, глупо; незачем повторять ошибки прошлого.

Быть может, рано или поздно понадобится пересмотреть традиции – например, посещение Руидина и даже саму жизнь в Трехкратной земле. Но в преддверии Последней битвы Айил не имели права покинуть мокрые земли. К тому же шончан пленили многих из Айил – и превратили Хранительниц Мудрости в дамани, а это недопустимо. Да и Белая Башня по-прежнему считала дичками всех Хранительниц Мудрости, которые способны направлять Силу. С этим тоже надо было что-то делать.

А как же она сама? Чем глубже Авиенда задумывалась, тем яснее понимала, что ей не вернуться к прежней жизни. Она обязана быть рядом с Рандом. Если он выживет в Последней битве – а Авиенда будет сражаться так, что он непременно выживет, – то все равно останется королем мокроземцев. И еще Илэйн… Они с Авиендой собирались стать Ранду сестрами-женами, но Илэйн никогда не покинет свой Андор. Может, она полагает, что Ранд останется с ней? И значит ли это, что Авиенде тоже придется пустить корни в Андоре?

Куда ни глянь, одни проблемы – что для нее, что для всех Айил. Незачем соблюдать традиции лишь потому, что они являются традициями. Сила – вовсе не сила, если у нее нет точки приложения.

Авиенда разглядывала величавую каменную громаду Руидина. Большинство городов с их грязью и обилием отбросов не вызывали у нее ничего, кроме отвращения, но Руидин – совсем другое дело. Сводчатые крыши, купола, недостроенные башни и монолиты, тщательно распланированные жилые кварталы. Фонтаны теперь работали в полную силу, и, хотя повсюду виднелись шрамы, оставленные Рандом во время сражения, почти все обломки были расчищены живущими в городе семьями Айил, которые не ушли на войну.

Там не будет ни лавок, ни перебранок на улицах, ни головорезов в переулках. Даже лишенный своего былого значения, Руидин останется мирным местом.

«Я не остановлюсь, – решила Авиенда. – Я пройду через стеклянные колонны». Пусть ее тревоги обоснованны и в этом путешествии теперь маловато смысла, но ей до смерти хотелось увидеть то, что видели другие. Чтобы понимать будущее, необходимо знать свое прошлое.

На протяжении многих веков Хранительницы Мудрости и вожди кланов приходили сюда. Возвращались они с новыми знаниями. Быть может, город научит Авиенду, как быть с ее народом – и с ее собственным сердцем.

Глава 46

Кожевник

Андрол осторожно вынул из кипятка овальный кусок кожи. Тот потемнел и скрутился в трубочку. Не теряя времени, Андрол расправил его мозолистыми пальцами – прогретая кожа стала эластичной и податливой – и тут же сел за верстак, стоявший в квадрате солнечного света по левую руку от окна. Он обернул кожу вокруг толстого деревянного стержня в пару дюймов толщиной и проделал отверстия в краях кожаного овала, после чего стал пришивать его к другой, загодя приготовленной заготовке. Добротная простежка по внешнему краю убережет вещь от износа. Многие кожевники не уделяют должного внимания этой мелочи. Многие, но не Андрол. Люди в первую очередь смотрят на качество швов. Оно бросается в глаза, словно цвет краски на стене.

В процессе работы кожа высыхала и отчасти теряла эластичность, но оставалась достаточно гибкой, и стежки получались ровные, один к одному. Последние Андрол затянул потуже, а оставшимися нитками притянул кожу к деревянному стержню: разрежет их, когда изделие просохнет.

Закончив с шитьем, он принялся наводить красоту. Сверху имя, вбитое в кожу с помощью маленькой колотушки и гвоздиков со шляпками-буквами, под ним эмблемы в виде меча и дракона – эти вставки он сделал собственноручно, с оглядкой на значки, которые прикалывали к воротникам Аша’маны.