Колючие воины

Гиг безмолвно подчинился. В кресло пришлось реально зайти, оно было похоже на саркофаг, только с отверстиями под морду и лапы. Как только он вошёл в кресло, оно медленно приняло горизонтальное положение.

– Ну что? Начнём? – произнёс врач. – Соглашение читал? А, можешь не отвечать. Не читал. Первые никто не читает. С последствиями, значит, ознакомлен. В причинении боли возражений нет. Подписывался. А, ничего не говори. Молчи. Или мычи, – с этими словами он вставил капу в пасть Гигу и туго стянул ремнями. Нижние лапы притянул к саркофагу так же ремнями. Ладони положил на какие-то держатели и тоже закрепил ремнями. – Ну что, мальчик? Будет больно. Эффект вигуркразмации ты почувствуешь на пятый – шестой день. Если его не наступит, то либо повторно, по желанию, либо у тебя к нему личный иммунитет. А, и ты станешь синим, – он гоготнул в голос, Гиг же сглотнул слюну, – не буду тебя загружать подробностями. Хотя обязан. Вколем – пойдёт реакция проникновения кразиума в структуру костей и игл. В идеале больно вообще не должно быть. Но иногда… ладно, не будем о грустном. Ну что, готов?

– Мм-м, – промычал Гиг и замотал головой, насколько это позволяли ремни, в знак отрицания.

– Да не мычи ты. Знаю, что согласен.

Гиг услышал, как заработали сервоприводы какого-то устройства, что-то пришло в движение над ним, и в этот момент он увидел в отражении шкафа кресло, в котором он был и странный аппарат. Если кресло было в виде саркофага, то аппарат был его крышкой, с размещёнными на её внутренней поверхности множеством тонких игл, которые были направлены на тело Гига. Он замычал вновь, но врач поднёс к его носу какую-то маску, ему хватило пары вдохов газа, который исходил из маски, чтобы он прекратил дёргаться и затих. Он не мог пошевелиться, но всё чувствовал и понимал, что с ним сейчас будет происходить. Гиг попытался расправить иглы, и в какой-то момент ему это удалось. Иглы встали на защиту своего носителя.

– А ты молодец, прыткий, но лучше расслабься, будет легче, – попытался успокоить его врач, – всё будет хорошо. Они слишком малы, чтобы их чувствовать.

Как иглы входили в его тело, Гиг и впрямь не заметил. Они были очень тонкими. Только судорога небольшой волной пробежала по телу. Сначала он ощутил холод медленно расползающейся под кожей. Затем постепенно разгорался жар, беря начало у оснований игл, но и тот не дошёл до своего пика и отступил. Аппарат убрал иглы и отдалился от ежа. Гиг почувствовал некое облегчение во всём теле, резко захотелось спать. И в следующий момент пришла адская боль. В глазах встала кровавая пелена. Тело дёрнулось в судороге, затем ещё и ещё. Гига то выгибало, то сгибало вновь. Ремни трещали. Гиг мычал, из глаз текли слёзы. Ему хотелось кричать во всю глотку, но капа мешала, и он только крепче сжимал челюсть. Время текло медленно, и сколько он пролежал в кресле-саркофаге, потом вспомнить не получилось. Врач нервно стоял у кресла и почёсывал подбородок, шевеля усами. Потом взял личное дело Гига и принялся его изучать, но тут же бросил на стол и подбежал к Нему. Он вколол ежу что-то из шприца, видимо, дежурного. Гиг тут же отрубился.

– Что ж ты, братец, не предупредил, что был под боевым. Знаю, что не спрашивал. А надо было бы сказать, – продолжал он разговаривать с собой, – но ничего страшного, это даже к лучшему. Всё будет хорошо.

Процедура вигуркразмации закончилась для Гига в беспамятстве. И как он очутился в палате, на первый взгляд такой же, как его первая, он не помнил. Всё тело болело. Приходил тот самый неопрятный врач, интересовался, как у Гига дела.

– Прости меня, прыткий. Я не уследил, а то тебя сразу бы усыпил.

– А сразу нельзя было вообще просто так усыпить?

– Нет, процедура этого не предполагает. А с тобой так вышло, потому что ты после коктейля был. Там долгий химический процесс, рассказывать не буду. В боевых ситуациях делают инъекции кразиума, чтоб повысить срастание тканей при ранении или для усиления своей защиты. Это между нами. Но когда кразиум накладывается на боевой, то реакция очень болезненна. Тем более в таком масштабе, как у тебя. Тем более в первый раз. Поэтому я тебя и вырубил сразу же, прежде чем ты от шока с катушек не съехал. Мы же, ежи, такие…

– А как это переносят в боевых условиях?

– Как, как. Когда тебе разрывает живот или отрывает лапу, то боль от кразиума – это укус комара. Ну ладно, пойду я. Дел много. Ты меня ещё раз извини. Будь здоров и крепости твоим иглам.

Они пожали друг другу лапы. Гиг это сделал как смог. По всему телу была дикая слабость. Он уснул.

***