Колючка для Властителя небес, или Как раздраконить дракона

— Эрика, детка, второго шанса у нас может не быть, — склонив голову, будто изучая меня, промолвила она.

— Я понимаю, но и ты меня пойми… — душа буквально разрывалась на части от того, что нужно уходить, даже не попрощавшись. Да и нужно ли? Как решить кто важнее — семья или любимый, если все они в моём сердце?

— Я тебя понимаю, милая, но любовь в нашем положении непозволительная роскошь, — нехотя ответила ба и подняла руку, в которой засветилась небольшая мерцающая сфера, — извини, родная, но уговаривать тебя у меня времени нет.

Когда с её пальцев сорвался сгусток энергии, я, доверившись интуиции, рванула цепочку с кулоном, отшвырнув её в сторону, давая нам с Данвэлом призрачный, но шанс, снова когда-нибудь встретиться, и это было последнее, что успела сделать до того, как от удара, потеряла сознание, уже не видя, как на мою защиту кинулась Жемчужинка, и как бабушка, с холодной решимостью, отшвырнула заклинанием и её.

***

Бум-бум-бум…

Назойливый стук постепенно приводил меня в чувство. Сначала, показалось будто где-то рядом стучат в большой барабан, и лишь спустя некоторое время я поняла, что это всего лишь биение собственного сердца, раздающееся в ушах.

Фух, мыслительный процесс пошёл — уже хорошо, но в голове по прежнему гудело, отчего тошнота накатывала, словно морской прибой — снова и снова. Теперь оставалось только собрать мысли в кучу и понять, что же произошло и куда я снова вляпалась.

— Неужели нельзя было как-то по-другому? — будто сквозь пелену услышала знакомый мужской голос, напомнивший далёкое детство. — Как ей теперь всё объяснить? Как в глаза смотреть, после случившегося?

— Я понимаю, сын, что со стороны мои действия могут показаться бессердечными, или даже жестокими, но готов ли ты пожертвовать всем, что с таким трудом нами было достигнуто, ради мимолётного увлечения своей дочери? — бабулю даже в таком полубессознательном состоянии я не спутала бы ни с кем.

— На твоём месте я постарался бы её убедить, а не оглушать заклинанием, — глухо ответил отец, поскольку это был именно он, тот, чьи истории я любила слушать, когда была маленькой, тот, чьи похвалы ценились мной выше других…

— За то время, которое отводилось на портальный переход, ты серьёзно? — усмехнулась бабушка. — Ну-ну, в следующий раз предоставлю возможность тебе провернуть подобное дельце, и даже пожелаю удачи.

— Ладно, будем надеяться, Эрика всё поймёт и простит, — пробормотал отец, тяжело вздохнув, перед тем, как захлопнулась дверь, извещая о том, что он вышел из комнаты.

— Вставай, спящая красавица, — раздался рядом бабушкин ворчливый голос, — я же вижу, что ты уже пришла в себя. Кстати, предупреждаю, бросаться с кулаками на меня бесполезно: я и сейчас думаю, что поступила правильно.

— Зато я так не думаю, — обида с новой силой всколыхнулась в душе, открывая в памяти то, что ещё недавно было скрыто непроглядной пеленой.

— Милая, я не собираюсь с тобой спорить, тратя время на пустой разговор, тем более, этого самого времени у нас и так нет. Поднимайся, пора выдвигаться в путь, пока ищейки твоего деда не напали на наш след, — довольно холодно сказала она.

Глядя на то, как бабушка уверенной походкой направляется к двери, в голову пришло только одно сравнение — железная леди. А так ли хорошо я её знаю? Сейчас, глядя на горделивый профиль и высоко поднятую голову, казалось, что не знаю вовсе.

— Где-то там, глубоко внутри, под этой маской Снежной королевы, скрывается моя бабуля, — с горечью прошептала я, — передавай ей привет, и скажи, что я люблю её и скучаю.

Бабушка резко остановилась, не доходя до двери всего несколько шагов, словно наткнулась на невидимую стену, и от горделивой осанки не осталось и следа — плечи опустились, прямая спина ссутулилась, будто ей разом накинули не один десяток лет сверху прожитых. Медленно обернувшись, она устало покачала головой. При этом её взгляд выражал такую вселенскую усталость и боль, что мне даже стало стыдно. А ведь и правда, как можно судить человека, не зная, что именно заставило его совершить тот, или иной поступок? Но ведь и объяснять что-либо мне не торопились…

— Прости меня, деточка, — срывающимся голосом, промолвила она, — прости за всё! Я понимаю, как тебе сейчас тяжело, но и мне не легче, поверь. Ты даже не представляешь, чего мне стоило все эти годы делать вид, будто всё хорошо, якобы спокойно выходя из квартиры, зная, что в любую минуту наше убежище может быть раскрыто, чего мне стоило улыбаться и вести себя как ни в чём небывало, когда в этом мире гибли люди, из-за войны, которую развязал твой дед, чего мне стоило привыкнуть к чужому миру, когда ночами снился родной, чего мне стоило растить тебя без чьей-либо помощи, всё время блокируя рвущуюся наружу магию, чтоб неожиданный всплеск не привлёк нежелательное внимание… До решающего шага осталось совсем немного и любая, даже казалось бы ничего не значащая оплошность способна привести к тому, что все усилия, все жертвы, окажутся напрасными, поэтому, я не могу сейчас позволить себе даже мимолётную слабость, впрочем, как и тебе.