Коллапс. Гибель Советского Союза

Вечером 3 декабря Горбачев позвонил Ельцину и предложил немедленно встретиться с Кравчуком и Назарбаевым для заключения Союзного договора. Российский лидер ответил, что из этого «все равно ничего не выйдет». Взамен он хотел вернуться к идее четверного Союза между Россией, Украиной, Белоруссией и Казахстаном. «А мне где там место? — прогремел советский президент. — Если так, я ухожу. Не буду болтаться, как говно в проруби». По словам Горбачева, Ельцин был пьян и опять «валял ваньку». «Да как же без вас, Михаил Сергеевич!» — куражился он. Когда Горбачев снова спросил, какова будет его роль, Ельцин ответил невнятно: «Ничего… Вы оставайтесь»[1417].

УКРАИНСКОЕ ГОЛОСОВАНИЕ

В Вашингтоне Буша и Скоукрофта продолжала волновать опасность нового переворота в Москве и ядерного оружия на Украине. 24 октября Рада заявила о желании Украины стать безъядерным государством. Но можно ли верить этим словам? В начале ноября администрация США получила от соратников Кравчука важные сигналы, снизившие ее опасения. Заместитель председателя КГБ Украины Евгений Марчук и заместитель министра внутренних дел Валерий Дурдинец конфиденциально сообщали, что на деле украинское руководство ведет себя более ответственно, чем можно было представить. У Киева был даже «план» демонтажа ядерного оружия на территории Украины до 1996 года под международным контролем. Марчук и Дурдинец также сообщили американцам, что Кравчук позволил Москве сохранить контроль над ядерным вооружением и не будет возражать против вывоза украинского тактического и стратегического оружия в Российскую Федерацию. Украина также не станет пытаться захватить в Севастополе Черноморский флот, предмет больших разногласий с Россией. После этих сигналов доверие к Кравчуку в Белом доме значительно выросло[1418].

К середине ноября все дипломатические и разведывательные ведомства США сходились во мнении, что референдум 1 декабря подтвердит независимость Украины. Однако для Буша и Скоукрофта украинское голосование представляло проблему. Украинские избиратели «почти наверняка проголосуют за суверенитет, но не обязательно за независимость от Советского Союза… Я понял — Ельцин маневрирует, ему хочется, чтобы Украина стала непосредственной причиной распада Советского Союза», — вспоминал Скоукрофт. Исходя из этого, следовало ли Соединенным Штатам сразу объявить о признании Украины? Так предлагали Дик Чейни и его заместители в Пентагоне. Они утверждали, что это послужило бы «страховкой» от будущей российской опасности. Без огромных ресурсов, населения и географического положения Украины Россия «никогда бы не стала той угрозой, которую представлял Советский Союз», вспоминал один из чиновников Пентагона[1419]. Госсекретарь Джеймс Бейкер, впрочем, продолжал возражать. Он полагал, что немедленное признание Украины «уничтожит любые шансы на конфедеративное и даже двустороннее урегулирование, которые сделали бы возможным мирный переход». Нужна уверенность, что референдум на Украине не спровоцирует «дальнейшее дробление» украинского государства, говорил Бейкер. Американский госсекретарь прислушался к Шеварднадзе, который предостерегал о возможном конфликте из-за Крыма, Донбасса и Восточной Украины. Скоукрофт с пониманием относился к доводам Чейни, но по-прежнему настаивал, что США должны сохранять «полный нейтралитет» в отношении украинского референдума, чтобы избежать конфронтации с российскими националистами[1420]

.

Буш разрывался между дружеским расположением к Горбачеву и необходимостью реагировать на настроения внутри США. Правые республиканцы винили Буша в повышении налогов, экономическом спаде и, вслед за Сэфайром, критиковали «цыплячье» отношение к распаду СССР. Многие в конгрессе уже забыли о полученной Горбачевым Нобелевской премии мира и называли советского лидера и его окружение «коммунистами-ретроградами». День украинского референдума быстро приближался, что вынуждало Буша и Скоукрофта расставить точки над i. 25 ноября на встрече главных лиц администрации было решено, что Соединенные Штаты признают независимость Украины, но только через несколько недель, позволив первыми определиться Горбачеву и Ельцину. Однако американская внутренняя политика аукнулась Бушу. По предложению Чейни и главы администрации Джона Сунуну, президент принял представителей украинской диаспоры и конфиденциально сообщил им о своем решении. Те тут же слили информацию прессе. «Хоть это ничего не изменило, получилось так, что мы оскорбили Горбачева. Учитывая ситуацию, нам не стоило этого делать», — вспоминал с сожалением Скоукрофт[1421].