Коллапс. Гибель Советского Союза

Тысячи добровольцев от «Демократической России» участвовали в «низовой» агитации за Ельцина. Большинство были представителями бунтарской «научно-технической интеллигенции», о которой шла речь ранее. К агиткампании Ельцина примкнули и сотни тысяч фанатов, поклонников его революционной харизмы. Ельцин заполнил болезненный вакуум власти, созданный стилем правления Горбачева и крушением старого порядка. Он также вселил в своих поклонников новую надежду, доверие и почти религиозное обожание. Опросы «ДемРоссии» показывали, что 20 процентов избирателей составляли те, кто поддерживал Ельцина, несмотря на свое несогласие с конкретными положениями его программы. По заключению западных наблюдателей, многие русские выступали за Ельцина просто потому, что считали его «своим» – любителем выпить, попариться в русской бане и нырнуть в ледяную прорубь. Эта массовая безотчетная поддержка проявлялась в многочисленных и разнообразных формах. Например, экипажи «Аэрофлота» бесплатно развозили пачки ельцинских агитлистовок по российским городам, а волонтеры и пенсионеры разносили их по почтовым ящикам потенциальных избирателей. В российской глубинке библиотекари и учителя, равно как и рабочие предприятий с воодушевлением участвовали в проельцинских митингах на местах^[745]

.

Долгое время Ельцин не мог решить, кого выбрать напарником, кандидатом в вице-президенты. Бурбулис, претендовавший на эту позицию, выглядел слишком «умным» и выражался столь замысловато, что многих это могло отпугнуть. Свердловские спичрайтеры Ельцина предложили кандидатуру военного героя, генерала ВВС Александра Руцкого, который недавно обеспечил Ельцину большинство голосов на российском съезде. 42-летний Руцкой воевал в Афганистане, его самолет сбили, но сам он выжил. Ельцин согласился сразу. Импозантный офицер с эффектными усами, Руцкой отлично смотрелся на предвыборных плакатах, на него хорошо реагировала женская часть электората. К тому же он мог внести раскол в ряды российских консерваторов^[746]

.

Баллотируясь как «работающий» российский лидер, Ельцин не чурался популистских приемов. Вместо разговоров о неизбежных болезненных реформах, он объявил о налоговых льготах для государственных предприятий, заводов и шахт. Другим указом Ельцин отменил непопулярный налог с продаж, введенный ненавистным для всех Павловым. Также он пообещал еще больше свободы национальным автономиям. Во время поездки в Тюмень, центр советской нефтяной промышленности, Ельцин заявил, что другие республики будут закупать нефть по мировым ценам, а нефтяники получат долю с этой прибыли. Перед тем как ехать в Кузбасс, Ельцин попросил главу Банка России подготовить ему в дорогу мешок денег, которые он мог бы там потратить, чтобы подогреть энтузиазм своих избирателей^[747]

.

Российский лидер сохранял нарочитую недосказанность в отношении горбачевского Союзного договора. На встречах «9+1» в Ново-Огарево Ельцин в основном отмалчивался. Ни одно из его кратких высказываний не стало поводом для газетных заголовков. На заседании российского парламента, где обсуждался Союзный договор, Ельцин предоставил Хасбулатову объясняться и отвечать на вопросы. В то же время на предвыборных митингах в Кузбассе, на металлургических заводах и нефтяных предприятиях он призывал рабочих прямо на месте проголосовать за перевод их предприятий из союзного подчинения в российскую юрисдикцию. Соблазненные обещаниями повысить им зарплату, рабочие на некоторых митингах так и поступали^[748]

.

6 июня Ельцин выступил в часовой телепрограмме «Кто есть кто». Это стало его первым появлением на национальном ТВ после того, как в феврале он призвал к отставке Горбачева. Государственное телевидение по-прежнему финансировалось и контролировалось центральным правительством, но каждого кандидата в президенты приглашали на программу для интервью в прямом эфире. Ельцин прибыл в студию за пять минут до начала съемок, – видимо, задержался из-за пробок на дороге. Ведущий передачи Игорь Фисуненко, следуя примеру американских дебатов, устраивал всем гостям «допрос с пристрастием». С Ельциным, однако, такой подход не сработал – его сторонники среди телезрителей сочли своего героя жертвой предвзятого журналиста и были возмущены. Многие стали немедленно звонить и требовать, чтобы Фисуненко прекратил свое «возмутительное поведение». В итоге на телевидение поступило три больших мешка гневных писем. Позже, комментируя произошедшее, Фисуненко сказал, что поведение Ельцина и его сторонников показало их политическую нетерпимость, неготовность к диалогу и компромиссу^[749].