Коллапс. Гибель Советского Союза

В начале апреля 1991 года в Советский Союз прибыл Ричард Никсон. Он хотел понять, насколько далеко зашел советский кризис. Первым из крупных политиков США Никсон побывал в странах Балтии, а также съездил в Грузию и на Украину. В Москве он встретился с Шеварднадзе, Примаковым и Крючковым, но так и не смог договориться о приеме у Горбачева и Ельцина, – те были слишком заняты текущими делами^[732]

. Советник Никсона, советский эмигрант Дмитрий Саймс, придумал оригинальную уловку: в холле московского «Президент-отеля», где они остановились, бывший американский президент и его консультант начали в полный голос обсуждать предстоящую встречу с Ельциным. Саймс правильно рассчитал, что их разговор подслушают в КГБ и передадут Горбачеву. Действительно, через несколько часов позвонил секретарь советского лидера и пригласил Никсона на встречу. Затем Саймс связался с Лукиным и сообщил ему, что Никсон увидится с Горбачевым. Ельцин сразу же нашел время для экс-президента США в своем плотном графике^[733]

.

Никсон использовал обе встречи для щедрых интервью американским СМИ, причем сделал это весьма предвзятым образом. В его описании Горбачев выглядел уставшим и исчерпавшим себя политиком из прошлого. При этом Никсон не скупился на похвалы Ельцину, который был готов к быстрым и решительным реформам. «Горбачев – это Уолл-стрит, а Ельцин – Мейн-стрит», – объяснял Никсон в интервью «Нью-Йорк Таймс» на понятном американцам языке. «Ельцин мог бы стать революционным лидером… В нем есть животный магнетизм, у него железная хватка», – заявил он^[734]

. Спустя несколько дней со страниц популярного журнала «Тайм» Никсон превозносил Ельцина за то, что тот «полностью отвергает философию коммунизма», поддерживает частную собственность, хочет немедленно предоставить независимость Прибалтике и «урезать всю советскую помощь Кубе, Афганистану, Анголе и другим лузерам третьего мира». Правительство США должно помогать не Горбачеву, а Ельцину и его способным советникам, заключил Никсон. Конечно, это обидит Горбачева, добавил он. «Но мы должны помнить, что он нуждается в нас гораздо сильнее, чем мы – в нем» и что курс на Ельцина правилен с моральной точки зрения и отвечает национальным интересам Америки. Никсон ушел от Ельцина еще с одним открытием: «Он знает, что у Советского Союза нет будущего. Никакого… Если будущее есть у России, то оно заключается в Ельцине»^[735]

.

Еще до заявлений Никсона Буш и Скоукрофт испытывали давление тех, кто требовал усилить помощь Ельцину и «российским демократам». В телефонном разговоре с премьер-министром Италии Джулио Андреотти Буш жаловался: «Здесь, в некоторых кругах, особенно в крайне левых и правых, Ельцин – герой. Если бы только Горбачев дал Прибалтике уйти из Союза, он получил бы огромную поддержку в Европе и в США», – задумчиво сказал американский президент. Андреотти ответил, что для Горбачева это политически опасный шаг. По словам итальянского премьера, так считал и папа римский – Ватикан не настаивал на суверенитете Прибалтики. Путь к независимости там видели в постепенных политических и экономических преобразованиях под контролем союзного центра. Президент США с этим согласился. «Ельцин говорит правильные вещи», но все лидеры, с которыми Буш беседовал, считают, что он демагог и станет диктатором, когда придет к власти^[736].

29 марта Буш принял в Белом доме Председателя Верховного Совета Эстонии Арнольда Рюйтеля и эстонского министра иностранных дел Леннарта Мери. Рюйтель поблагодарил президента США за содействие в январском прекращении насилия в Прибалтике. Эстонский политик хотел, чтобы Буш заставил Горбачева начать переговоры о выходе Прибалтики из СССР. Помощники Буша советовали ему проявить участие к прибалтам, но президент дал им понять, что его больше волнует будущее Горбачева, чем независимость Балтии. Он вдруг спросил гостей: «А Горбачев уцелеет? Если бы мы делали ставки, вы бы поставили десять долларов на то, что он уцелеет?» Рюйтель ответил, что для Запада лучшим способом помочь Горбачеву было надавить на него по вопросу о выходе Прибалтики из Союза, это бы укрепило российскую демократию и помогло бы Горбачеву утвердиться. Мери заявил, что Горбачев стал заложником «7000 генералов, мечтающих стать маршалами», а также КГБ, который «всегда держал всю страну под пятой и был главной опорой Горбачева еще при Андропове». Действуя сообща, Запад, Прибалтика и российские демократы могли бы освободить Горбачева от его зависимости от силовиков. Для Буша такая логика была неожиданной, но, поразмыслив, президент США остался при своем прежнем мнении: постепенные изменения, управляемые из союзного центра, были единственным путем преобразования СССР. Вместо того чтобы подталкивать Горбачева к рискованным действиям, которые могли вызвать правый переворот, Буш хотел бы, чтобы движение прибалтов к независимости было более медленным и осторожным^[737].